Дело рыжего киллера
Шрифт:
Пока Алексей пытался быстро заскочить в многопуговичную рубашку и натягивал брюки, начПО, выпив одним махом чуть ли не полграфина фоды, выдохнул:
— Нападение на караул!
— Когда?
— Только что звонил оперативный.
— Кто напал, что случилось (ох, только бы не «объект»!)?
— Есть жертвы. Ничего больше не знаю.
— Милиции местной сообщили?
— Ничего не известно. Какая, к черту, милиция?..
Действительно, какая, если на Территорию никому постороннему ни-ни!
Про это «ни-ни» Нертов вспомнил после, когда вместо служебной собаки и бравых парней
— Ты куда лезешь? Не сбивайся «в кучу»! — Это одному из солдатиков, которых сообразительные командиры оставили охранять пятна крови (поздно охранять). Солдатики, как бездомные собачонки жмутся поближе к хозяину, пытаются все время нарушить дистанцию (чему же их полтора года учили?), сбиться из цепи поближе к Алексею.
— Глупые, неужели не понимают, что если сейчас начнут стрелять, то, скорее — по единственному фонарю, который я же и тащу? Хотя в этом чертовом кустарнике и на таком морозе сразу вряд ли попадут — АК-74 не лучшее оружие для боя на пересеченной местности, в кустах все пули в стороны разлетятся. К тому же мороз поджимает. Да и, судя по моим бойцам, в этой части вряд ли на снайперов учат. Но все равно погано.
Нертов пытался вычислить, что же произошло? — Да, во время смены постов в «караулке» услышали три коротких очереди со стороны четвертого и пятого постов, тревожная группа, подъехав поближе на машине, обнаружила на дороге два трупа: разводящего и караульного, сменившегося с поста. Еще один караульный, который должен был находиться тут же, исчез. А уже через полчаса после случившегося Алексея и разбудил ошалевший начПО.
Когда прибыли на Территорию отцы-командиры, смирившись с меньшим злом (охраняемый объект вроде бы цел), сразу же разбежались звонить по разным инстанциям: нельзя ли, в порядке исключения, допустить милицию на Территорию? — Будто ментам на своей земле делать больше нечего и все мечтают пострелять из автоматов.
Алексей же потыкался по караулке туда — сюда («вроде, все в порядке было»), затем довольно легко договорился с одним из особистов, с которым поближе познакомился в прошлый приезд в спортзале, на занятиях по рукопашному бою, чтобы вместе пройтись по следам. Но тот, доложившись начальству, с сожалением вздохнул: «Извини, Юрист, мне людей опрашивать надо». Почему-то вспомнилось верещагинское из «Белого солнца…»:
— Извините, но пулемет я вам дать не могу.
— Ну да, у него тоже служба и начальство, — подумал Нертов, — а я тут один «и царь, и бог». И гильзы выковыривать из снега придется самому. Сколько же еще у третьего патронов осталось? — Видимо около пятидесяти. А стрелял, точно, он. Спецы давно бы разнесли к чертям всю эту караулку вместе с Объектом. Никто бы и мяукнуть не успел.
— Я пойду, посмотрю место происшествия, дайте мне пару человек, — попросил Алексей
Тот безнадежно махнул рукой. На «месте» к ним прибились еще двое. И вот теперь это ковыляние по кустарнику неизвестно куда.
Все-таки, видно, у парня просто «крыша» поехала, — убеждал себя Алексей, — Сколько же он на морозе пробыл? — Два часа на посту, еще минут 30 на всякие разводы, да пока мы тут ползаем… — в общем, около четырех часов, если уже в «жмурика» не превратился…
— Слушай, сержант, а на какую дорогу мы вылезли, что тут рядом?
— Ну, километрах в полутора запасной укрепрайон. И караулка в ста метрах, товарищ старший лейтенант. Все, больше ничего нет…
— Как, караулка? — Бегом! (Этого только не хватало! Ведь всех положит, гад. Мало что ли до них приказов доводят? Чем же тут думают?).
…Буквально через минуту-две караул занял оборону, несколько групп свободной смены уже осматривали территорию вокруг своего здания, а Алексей судорожно глотал горячий чай, поставленный начкаром, и пытался согреть окоченевшие ноги на батарее.
Вскоре в помещение влетел маленький солдатик и, вытаращив глаза, скороговоркой выпалил:
— Он там, в блиндаже запасного выхода, говорит, что стрелять будет!
Еще часа четыре то отцы-командиры, то Нертов, опасливо выглядывая из-за насыпи, ограждавшей с одной из сторон запасной выход из караулки, а по сути просто вход в блиндаж, пытались уговорить Керимбаева бросить автомат и сдаться.
Керимбаев (как он умудрился столько продержаться на морозе?) скалился, словно загнанный в угол зверек, что-то бормотал, путая русские слова с казахскими, требовал немедленно вызвать родителей, судорожно сжимал свой АК-74, направляя его в сторону, откуда неслись увещевания.
Наконец, Москва дала добро, и на Территорию прибыл милицейский наряд, а с ним кинолог со здоровенной овчаркой. Псина поклацала зубами на опасливо расступавшихся военных, после получения команды рванулась к блиндажу, но замерла на верхней ступеньке не дойдя до входа, заскулила и забилась в ноги к кинологу под угрозы Керимбаева:
— Уберыте сабаку! Стрэлят буду!
Кинолог, ласково почесывая свое сокровище за ухом, с уважением изрек:
— Вот, моя животная, она умная — под пули лезть не хочет. Придется, однако, Волка вызывать.
Алексей поинтересовался:
— А Волк ваш умнее не окажется? Может, ему на мороз вообще вылезать не захочется, не то, что в блиндаж прыгать?
— Не-а, он шибко злой, однако. Недавно на хулигана пустили, так он руку вместе с ножом и откусил, — со знанием пояснил милиционер.
— Злой — это хорошо, но руки лучше не откусывать. Главное, чтобы он только парня с ног сбил, а там сами возьмем как-нибудь.
Вообще-то это легко сказать: «возьмем». Вон уже сколько часов все попусту. Блиндаж находится в окопчике, к входу ведет вниз лестница, сверху вход навесом прикрыт, а под навесом щерится Керимбаев, держа автомат стволом перед собой. Эх, если бы не этот навесик! Один прыжок с мая-гери и все — можно идти греться, — думал Алексей, — а тут еще эти местные со своими дурными собаками да «черемухой»: попробуй, пусти газ — потом гильзы считать устанешь. Хотя, если подумать, собака — это шанс.