Дело с двойным дном (пер. В.Селиванова)
Шрифт:
И фотографии. Четыре альбома с фотографиями, среди них свадебный портрет моих родителей и многочисленные их фотографии! Это меня потрясло.
Родителей своих я не помнила, фотографий их никогда не видела. Тетка утверждала, что они не сохранились. Теперь я узнала правду.
Вот этими фотографиями она меня и держала.
Сказала: и в самом деле фотографии родителей у нее спрятаны, и она покажет их мне и даже совсем отдаст, если я это заслужу. Тетку свою я знала прекрасно, знала, что ложь стала ее второй натурой, что она патологическая врунья,
И я старалась заслужить. Как минимум, раз в неделю навещала тетку и делала для нее все на свете: оплачивала ее счета своими деньгами, выискивала мастеров для починки сантехники и всего прочего в этом разваливающемся доме, терпеливо выслушивала жалобы на здоровье, злословие обо всем и обо всех, покупала лекарства, прибирала в квартире. И каждый раз меня утешала мысль, что вот кончу – и уйду к себе, ведь я же здесь больше не живу. Возможно, со временем моя ненависть к тетке немного бы ослабела, если бы сама тетка не постаралась ее разжечь вновь.
Первый раз в своей жизни я осмелилась на каникулах поехать к морю, и меня наказали за это, хотя я и предупредила, что уезжаю на три недели. Ах так, я ее не послушалась? И вот, когда по возвращении я пришла к тетке, она мне заявила: раз я осмелилась поступить вопреки ее воле, значит, мне не очень нужны родительские альбомы. Ей они тоже не нужны, выходит, незачем их хранить, вот она один из них и сожгла. И в качестве доказательства предъявила мне обгорелый остаток переплета. Я не убила ее на месте, хотя мне и очень трудно было от этого удержаться. Потом, поразмыслив, пришла к выводу, что она опять врет, по своему обыкновению. Во-первых, где бы она сжигала альбом? Не на газовой же плите.
А во-вторых, не станет она уничтожать того, что может принести ей пользу.
Я немного успокоилась, но пережить тогда мне пришлось здорово. Если бы я знала, где она прячет родительские альбомы, отняла бы их у нее силой.
Но я не знала, а искать их в теткиной квартире, заполненной всяческим хламом под самый потолок, – безнадежное дело. Ненависть к тетке закаменела во мне, как гранит.
Вот почему я сделала то, что сделала.
– Боже милостивый! – дрожащим от волнения голосом произнес Януш. – Как ты могла такое отмочить?!
Он поджидал меня в моей квартире и выскочил в прихожую, услышав, как я ключом открываю замок. Взял у меня из рук сумку, помог снять плащ и повесил его на вешалку.
Поскольку все мои мысли были о последней квартире, которую я только что осмотрела и за которую заплатила очень солидный задаток, я, естественно, сразу же подумала об этом задатке. Разумеется, не было никакой уверенности, что квартира понравится моей канадской тетке, и тогда плакали мои денежки, ведь платила я своими, а как-никак
– Ты о чем? – удивилась я.
– Болек узнал тебя по описаниям свидетелей, но не был уверен, и на всякий случай сначала обратился ко мне. Это ты была в том доме, на улице Вилловой?
Тут я сразу все вспомнила. И в самом деле, была…
Мы с Янушем уже вошли в кухню, и я пыталась зажечь газ русской зажигалкой для газовых плит. А эта чертова штуковина была с придурью: то нормально зажигала газ, то капризничала, и приходилось горелку откручивать на полную мощность.
Позабыв о газе, я повернулась к Янушу.
– Езус-Мария, и в самом деле! Ты имеешь в виду те трупы на Вилловой?
Вспомнив о газе, я отвернулась от Януша и поднесла зажигалку к горелке. Могучим взрывом газа мне чуть не опалило брови и ресницы. Я быстренько поставила на газ пустой чайник, спохватилась, сняла его и налила воду, поставила снова на горелку, потом сняла и вместо чайника поставила кастрюлю с гуляшом. Януш молча ждал, пока я покончу со всеми этими нервными манипуляциями.
Покончив с манипуляциями, я села на стул и потребовала:
– Ну, рассказывай! Уже что-то известно?
Обойдя стол кругом, он сел напротив.
– Как тебе только пришло в голову сбегать? Ведь тебя же там видели. Неужели не понимаешь, что тем самым вызываешь подозрения?
– Глупости! – сердито сказала я.
После целого дня беготни в поисках квартиры для тетки я жутко устала, очень проголодалась, а главное – была жутко вздрючена из-за всех этих переговоров с владельцами квартир, большого задатка, ну и, конечно, из-за дурацкого положения, в которое угодила с теми трупами.
– Меня же там никто не знает! – раздраженно продолжала я. – И вообще не понимаю, при чем тут я? С чего мне убивать двух совершенно незнакомых людей? Крыша, что ли, поехала у твоего Болека?
Януш спокойно возразил:
– Как видишь, не поехала, он сразу тебя распознал по описаниям свидетелей. Что ты там делала? Давай рассказывай, а потом я уже тебе кое-что проясню…
Помешивая гуляш, я принялась ему рассказывать обо всем, что увидела в проклятой квартире на Вилловой. Сняла кастрюлю с газа, приготовила салат, разложила по тарелкам еду и поставила на стол. Трупы трупами, но есть хотелось по-страшному. К сожалению, аппетита они мне не отбили.
Януш с наслаждением втянул носом запах мяса, вздохнул, достал забытые мною вилки и сказал:
– Похоже, нож уже не понадобится. Ну ладно, садись ешь, а я тебе расскажу, что там происходило…
По звонку анонима на Вилловую приехала патрульная машина. Два сотрудника полиции поднялись на лифте на четвертый этаж, толкнули незапертую дверь и вошли в квартиру. Через минуту они вышли. Один из них спустился вниз, а второй оперся на перила лестницы и закурил сигарету.