Дело совести (сборник)
Шрифт:
И остальные пантропологи не лучше руководителя. В качестве пассажиров со статусом людей они могли свободно передвигаться по кораблю. И так и поступали, держа себя наравне с командой. С точки зрения закона все было правильно, но разве они не имели понятия о такой вещи, как предрассудки? И о том, что среди рядовых космонавтов предрассудки по отношению к адаптантам балансируют на грани фанатизма?
Послышалось слабое гудение: энергокресло Авердора развернулось, и теперь навигатор сидел лицом к Горбалу. Как и большинство ригелианцев,
— Итак? — спросил он.
— Думаю, что этот урод по горло вам надоел, — без преамбул начал Авердор. — Что-то надо делать, капитан, пока команда не распустилась до того, что придется сажать людей в карцер.
— Я не люблю всезнаек так же, как и вы, лейтенант, — мрачно сказал Горбал. — Особенно, когда они несут чепуху. А половина его рассуждений о космических полетах — сущая чепуха. В этом-то я уверен. Но он делегат Совета, и имеет право приходить сюда, когда захочет.
— Когда объявлена тревога, в оранжерею не пускают даже офицеров.
— Я не вижу причин объявлять состояние тревоги, — сухо заявил Горбал.
— Мы в опасном секторе Галактики. Во всяком случае, потенциально опасном. Сюда не заглядывали уже тысячи лет. У звезды, к которой мы направляемся, девять планет, а еще масса спутников всевозможных размеров. Допустим, на одном из них кто-то вдруг потеряет голову и, неровен час, пальнет в нас ракетой.
Горбал нахмурился.
— Это натяжка. Тем более недавно этот сектор прочесывался. Иначе нас бы здесь не было.
— Поверхностная работа эти прочесывания. К тому же предосторожность никогда не помешает. И очень рискованно иметь адаптанта, существо второго сорта, в оранжерее, когда вдруг начнется атака.
— Все это чепуха.
— Черт побери, капитан, неужели вы разучились читать между строк? — хрипло произнес Авердор. — Я так же хорошо, как и вы, понимаю, что никакие опасности нам здесь не грозят. И если что-то случится, мы всегда справимся с неприятностями. Я просто пытаюсь подсказать вам предлог, как приструнить этих моржей.
— Я слушаю.
— Отлично. «Неоспоримый» — образцовый корабль ригелианского флота. Наша команда — почти легенда, наш послужной список кристально чист. Мы не можем портить парням биографию из-за глупых предрассудков, пусть даже их собственных. А до этого дойдет, если моржи вынудят парней забыть дисциплину. К тому же экипаж имеет право выполнять работу, не оглядываясь на усатые рыла моржей, которые не перестают заглядывать им через плечо.
— Возможно, придется все это объяснить Хоккеа.
— Не придется, — сказал Авердор. — Вместо этого вы можете просто объявить, что корабль до посадки переходит на чрезвычайное положение. Это означает, что пантропологи как пассажиры
Да, все было довольно просто и весьма соблазнительно.
— Все-таки мне это не нравится, — сказал Горбал. — К тому же, пусть Хоккеа не всезнайка, но он и не полный идиот. Он довольно быстро раскусит мотивы.
Авердор пожал плечами.
— Команда в наших руках, — вздохнул он. — Но я не понимаю, что он сможет предпринять, если и поймет, что его провели. Все будет соответствовать инструкциям и занесено в бортовой журнал. И Совету он сможет изложить только свои подозрения. А они их, скорее всего, не примут во внимание. Все знают, что типы второго класса склонны подозревать всех в расовом преследовании. У меня есть теория: их и в самом деле преследуют, потому что они на это напрашиваются.
— Не понимаю.
— Человек, под командой которого я служил до того, как попал на «Неоспоримый», — вспомнил Авердор, — был один из тех людей, что не доверяют даже себе. Они от каждого ждут ножа в спину. И всегда находятся люди, которые считают чуть ли не делом чести ткнуть их ножом. Потому что они сами на это напрашиваются. Капитаном он долго не продержался.
— Теперь понимаю, — решил Горбал. — Что ж, я все обдумаю.
Во время следующего корабельного дня, когда Хоккеа вернулся в оранжерею, Горбал все еще не принял определенного решения. Факт, что все его чувства были на стороне Авердора и команды, не облегчал положения, лишь вызывал подозрения к «легкому» выходу, предложенному адъютантом. План был достаточно соблазнительным, и капитан не смог сразу же отыскать в нем изъяна. Возможно, ошибка ускользала именно из-за простоты.
Адаптант устроился поудобнее и принялся сквозь прозрачный металл стены рассматривать окружающее корабль пространство.
— О, — сказал он, наконец, — наша цель заметно увеличилась в размерах. Не правда ли, капитан? Подумать только, через несколько дней мы окажемся в историческом смысле дома!
Опять загадки!
— Что вы подразумеваете под словом «дома»? — спросил Горбал.
— Простите, я думал, вы знаете. Земля — родная планета человечества, его, так сказать, колыбель. Отсюда началась волна звездного посева. Здесь эволюционировала базовая форма, к которой принадлежите вы, капитан.
Горбал молча обдумывал эту неожиданную новость. Допустим, что информация верна. Скорее всего, так оно и есть: Хоккеа должен знать подобные вещи о планете, к которой направлялся. Ситуации это не меняло. Но Хоккеа выдал эти сведения именно сейчас явно не без причины. Но ничего, скоро и причина объявится. Лаконичными альтаирцев еще никто не называл.
Тем не менее капитан решил, что нужно включить экран и рассмотреть планету с увеличением. До этого момента он не испытывал к ней никакого интереса.