Дело Томмазо Кампанелла
Шрифт:
Дальше он торжественно прочитал действительно по какой-то бумажке, которую извлек из внутреннего кармана кителя:
– «История про гормон счастья и гормон мрака. Гормон мрака вырабатывается в Лефортово». Такое название должно быть у предыстории Томмазо Кампанелла… Это кусок для хориновской пьесы, это одна из ее частей… Слушайте!.. Я продолжаю… Сейчас я опишу декорации, в которых происходит этот эпизод… Мы обязательно попросим хориновского художника по декорациям построить эти декорации на хориновской сцене… Итак, представим себе следующий антураж: комната, отделанная белым пластиком. Все белое, плавных, обтекаемых форм – пол, потолок, стены, мебель. В стене круглый иллюминатор, за ним – чернота космоса,
Дальше он продолжал:
– На белых анатомических креслах с огромными подголовниками сидят курсант (он по ходу этого эпизода играет роль Томмазо Кампанелла, стараясь как можно сильнее перевоплотиться в своего персонажа), его тетушка и его друг Вася. Все трое одеты в мягкие удобные комбинезоны белого цвета. На тетушке комбинезон смотрится не вполне органично, она, кажется, сама это чувствует и немного смущается, стараясь, впрочем, скрыть это… А на «Томмазо Кампанелла» и Васе космические комбинезоны смотрятся прекрасно…
– Дальше – идите сюда!.. – курсант-хориновец поманил рукой тетушку и Васю подойти ближе.
– Вот здесь, в тетрадке, записаны ваши роли… – сказал им он, когда они подошли ближе. – Да, кстати… Дверь в эту белую комнату приоткрыта вовнутрь настолько, чтобы было видно блестящую латунную табличку, укрепленную с внешней ее стороны, «Психологическая лаборатория» – значится на табличке… В этой комнате обитатели межгалактического корабля проводят психологические исследования… Они, так сказать, анализируют некоторые моменты своей прежней жизни, своей, так сказать, предыстории… Это вполне понятно и необходимо в таком сложном и напряженном мероприятии, как межгалактический полет к неизведанным мирам, так как в этом деле сохранить психологическое равновесие и психическое здоровье – это значит иметь хорошие шансы удачно преодолеть все те трудности, которые могут подстерегать космических путешественников на их пути…
– А-а!.. Понятно-понятно!.. – подтвердили тетушка и Вася и склонились над тетрадкой.
– Читайте!.. – велел им курсант-хориновец. – Продолжим репетицию… Текст перед вами…
– Ты хоть помнишь, кто ты?!. Томмазо Кампанелла!.. Ты помнишь, кто ты, Томмазо Кампанелла?!.. – спросил Вася «Томмазо Кампанелла». При этом это, конечно же, было уже частью роли, предложенной ему курсантом-хориновцем.
– Я?!.. Кто я?.. Кто я?.. Я не знаю, кто я… Кто я?.. – растерянно произнес курсант, безусловно, тоже играя написанную роль Томмазо Кампанелла.
– Ты – школьник!.. Ты – школьник в новеньких джинсах, новенькой нарядной модной кофточке… – ответил Вася, по-прежнему читая свою роль в листках курсанта-хориновца. – Во всем новеньком…
– Во всем новеньком?.. – спросил «Томмазо Кампанелла», курсант-хориновец.
Часовой и второй курсант подошли совсем вплотную и с огромным удивлением слушали этот очень странный, с их точки зрения, разговор…
За Васю Томмазо Кампанелла ответила тетушка:
– Конечно!.. Конечно, новом… Ведь школьники чаще, гораздо чаще, чем взрослые, меняют одежды. Ведь они растут, – это проговорила тетушка. – Поэтому у школьника почти всегда есть одно неоспоримое преимущество – он в новом!.. Другое дело, что новое может быть выбрано не очень удачно. Допустим, школьник в новом, но это новое какого-то не очень яркого, а даже напротив – темного, угрюмого, неброского цвета. Но у Томммазо-то Кампанелла-школьника все было как раз наоборот. Все, что он носил и надевал на себя, было замечательно ярких, притягательных цветов и расцветок. Все это по многу раз и очень часто стиралось-перестирывалось, так что всегда он носил
– В этом-то все и дело!.. – с жаром подхватил друг курсанта Вася, – Томмазо Кампанелла был необыкновенный и замечательный школьник. Школьник в новой нарядной одежонке… О, я наяву вижу эти новенькие и нарядные одежонки, которые были у Томмазо Кампанелла!.. Он так замечательно и прекрасно смотрелся в этих новеньких одежонках!..
– А мы помним, мы помним, мы представляем себе этот антураж вокруг нас… – напомнил своим «актерам» курсант-хориновец, который выступал в роли одновременно драматурга и режиссера-постановщика. – Космический корабль, каюта с табличкой «Психологическая лаборатория», в которой все-все – и стены, и пол, и потолок – белое…
– Как в кабинете поликлиники!.. – с усмешкой произнес второй, просто слушавший курсант.
– Болеют они, что ли?!.. – радостно заржал караульный в тулупе с красной повязкой на рукаве.
Курсант-хориновец, он же Томмазо Кампанелла, не обращая на эти реплики ровным счетом никакого внимания, продолжал:
– Белого цвета и плавных, обтекаемых, «космических» форм. За круглым иллюминатором в стене видны лишь бесконечный космос, мерцание звезд, знаки зодиака и млечный путь… Тускло светятся приборы на консоли у дальней стены. Да-да, мы помним, мы представляем себе этот антураж, эти декорации, которые построят на сцене «Хорина» рабочие под руководством нашего замечательного художника: мы находимся в одном из отсеков межгалактического космического корабля. Наши персонажи в данный момент несутся со скоростью света в сторону далеких неизведанных миров, таящих необыкновенные опасности и открытия…
– Ловко придумывает!.. – восхищенно произнес часовой. – Прямо на ходу!..
– Да-а!.. Не разглядели мы в нем этого таланта! – проговорил второй курсант.
– Одежонки?.. Новыми были только одежонки?!.. – спросил курсант-хориновец, про которого и говорили эти двое, моментально перевоплотившись из драматурга и режиссера-постановщика в образ «Томмазо Кампанелла».
– Да нет!.. Не только одежонки, – откликнулась тетушка. – Новеньким было абсолютно все по тому адресу, по которому он жил…
«В иллюминаторе мертвым светом горели звезды. Какое-то едва различимое завывание, едва различимый звуковой «космический фон» слышался в белой комнате, в которой сидели все трое», – опять прочитал дальше курсант-хориновец по тетрадке, пытаясь таким чтением непрерывно поддерживать в головах актеров образ декораций и таким образом восполнить их отсутствие в реальности.
А на самом деле вокруг них были достаточно темненькие окрестности, рядом было невысокое старое здание казарм, построенных еще два века назад. Хориновцы репетировали свою странную пьесу прямо под открытым небом.
– Да! Да!.. В том райончике, где жил школьник Томмазо Кампанелла… – вклинился в разговор Вася, однако закончить фразу не успел…
Тут же его перебила тетушка:
– Главное все-таки – Томмазо Кампанелла-школьник отличался очень новым, нарядным видом. Вне зависимости от всего остального школьник Томмазо Кампанелла всегда и всюду, при любых обстоятельствах был воплощением нарядности!
– Подождите-подождите… Дайте все-таки мне сказать!.. – с жаром настаивал Вася. – В том райончике, где жил школьник Томмазо Кампанелла, вообще все было только новое… Да!.. У Томмазо Кампанелла по прежнему его адресу – все было новенькое!.. Мебель меняли чуть ли не каждый год!.. Всю бытовую технику – все меняли тоже чуть ли не каждый год!.. Вот как!.. Ремонты постоянно делали, так что и обои, и паркет – были с иголочки, кафель в ванной комнате и туалете – блестел так, что глаза резало, краны – сверкали никелированной сталью, новенькие и нарядные – аж жуть!..