Дело третье: С поличным

Лаврова Ольга

Знаменский. Что вы хотели объяснить?

Начальник охраны. Дело такого рода. Данный провод обслуживает четвертую зону, другими словами, задний забор. От других зон идут свои провода. Около караульного помещения они все сходятся в пучок…

Знаменский. Вы рассказывали.

Начальник охраны. Надо, чтобы вы представляли себе картину. Потому что в настоящий момент сигнализация работает по укороченной схеме.

Знаменский. То есть?

Начальник охраны. Данный провод (показывает) пока отключен. Ввиду недавнего

повреждения.

Знаменский (озадаченно). Но его же починили.

Начальник охраны. Это сцепили для близиру. Согласно инструкции, провод должен быть цельный по всей длине. Без соединений.

Знаменский. Вот как… И за чем остановка?

Начальник охраны. Обслуживающий нас монтер выйдет на работу только в конце недели.

Знаменский. А почему не вызвать другого?

Начальник охраны. Получится допуск постороннего лица. А согласно инструкции…

Знаменский(занятый какой-то мыслью). Интересно… (В ответ на непонимающий взгляд начальника поправляется.) То есть не повезло вам.

Начальник охраны. И не говорите, сплошные неприятности!

Знаменский (к Кибрит). Зина, внеси это в протокол. (Идет в контору.)

Тут Силин, Родионова, милиционеры; на Знаменского в первый момент не обращают внимания.

Родионова (причитает). Ждала, как дура. Терпела. Ведь шесть лет!

Силин. Ну что теперь, Галя… Ну, черт попутал…

Сейчас Силин совсем другой. Все «блатное» соскочило с него, чувствуется, что страдает. Тут и чувство вины перед Родионовой, и раскаяние, и беспомощность, и горькая радость встречи.

Родионова. Шесть лет! И теперь еще сколько?

Силин. А, не рви ты мне душу!

Знаменский (в дверях). Нам, к сожалению, нужно заканчивать.

Родионова (стремительно оборачиваясь на его голос). Гражданин следователь, послушайте меня, пожалуйста!

Знаменский (мягко). Для вас я — «товарищ следователь». Или Павел Павлович. Как угодно.

Родионова. Товарищ следователь… Павел Павлович… помогите как-нибудь! Он ведь не хотел…

Силин (слабо). Галина!

Родионова. Молчи! Ты свое сделал! Павел Павлович, его затянули, он хороший. Вот смотрите — письмо. (Лихорадочно роется в сумочке, достает исписанный листок и читает.) «Вышел из ворот колонии и перво-наперво пишу тебе. Спасибо, что не бросила. Теперь я себя оправдаю, будем жить новой жизнью. Скоро встречай…». (Плачет.) Хотели пожениться… Мне комнату дали… Пожалейте нас, ведь от вас зависит!..

Знаменский (ему порядком не по себе). Простите, я прекращаю свидание.

Родионова (протягивая к нему руки). Павел Павлович, я вас умоляю!

Знаменский (Силину,

вскипев). Ну почему я должен объяснять этой женщине, что вы — свой первый враг?

Родионова(с удивлением и упреком). Степа?!

Силин (вскакивает, совершенно потерянный и несчастный). Увезите меня лучше…

Знаменский. Прочтите и подпишите протокол выезда.

Силин. Не могу я! Завтра… Приходите завтра!..

Пауза.Родионова плачет, у Силина прыгают губы, Знаменский угнетен.

Знаменский. Хорошо. (Конвойным). Проводите арестованного в машину.

Силина уводят. Родионова бросается за ним.

Родионова. Степа!!

Входит Кибрит.

Знаменский (к Кибрит, с неловкой усмешкой). Очередная мягкотелость, Пал Палыч, как сказал бы Томин.

Сцена седьмая

Пивнойзал.В глубине — буфет. Справа от него — дверь с надписью «Дирекция». Около нее — касса. Слева — выход во двор. Здесь, несколько особняком, стоят три столика.

За одним из них двое подвыпивших забулдыг тихо разговаривают, наклонясь друг к другу. За соседним — «Химик», хорошо одетый худощавый человек довольно интеллигентного вида. За третьим — Томин. Мимо идет официантка — та же, что впускала Томина к директору.

Томин. Еще две кружечки, сестричка.

Официантка. У тебя, брюнет, видать, цистерна внутри.

Томин. Соскучился, сестричка, по пивку. А солененького у тебя не найдется? Все, бывало, снилось: выйду и буду пить пиво с воблой…

Официантка. За ум не возьмешься — опять будешь пиво только во сне пить.

Во время разговора официантки с Томиным «Химик» поднимается, настраивается петь. Двое забулдыг следят за ним с явным удовольствием.

«Химик». Я спою вам, друзья мои, старый романс.

Официантка. Опять загулял инженер. А поет душевно…

«Химик» поет «страдательный» романс. Забулдыги растроганно слушают. Держа в руке кружку с пивом, Томин встает, идет к «Химику».

Томин (делая вид, что он нетрезв). Чего воешь, как волк? Давай что-нибудь веселенькое! «Марфуша все хохочет, Марфуша замуж хочет…». Знаешь такую?