Дело в шляпе
Шрифт:
— Видимо, они отправятся именно туда, — подвел итог Шеф. — На эту самую станцию. Слушайте, а почему они все с названиями у вас? Эта называется «Весенний гром», подгоревшая — «Единая мощь», маломощная — «Восход». Первый раз вижу, чтобы им названия давали.
— А что не так? — удивилась Бонни. — Названия и названия…
— Ну, не знаю, — пожал плечами Шеф. — Впрочем, неважно. Давайте подробнее про этот «Весенний гром».
— Ит, ну чего? Получается что-то? — Скрипач кое-как сел, зевнул.
— Да не очень, — признался Ит. — Не идет у меня сегодня.
—
— Не хочется, — Ит нахмурился. — Просто, понимаешь, сейчас мне, по идее, надо расписывать подробности, почему они решили поехать именно на эту электростанцию, а это будет так скучно!
— Ну так не пиши про это, — пожал плечами Скрипач. — Вот мне, как читателю, глубоко по фигу, почему. Дай-ка посмотреть, что у тебя там получилось…
Написано в блокноте было совсем немного, поэтому чтение заняло у него минуты три от силы.
— Ну? — требовательно спросил Ит.
— Не пиши подробности, — Скрипач решительно захлопнул блокнот. — Действительно, тягомотина будет. Лучше напиши прикол с рыбой.
— Напишу, — пообещал Ит. — Я, правда, его на потом хотел.
— У тебя для «напотома» вся книжка, — напомнил Скрипач. — Разбавь свои унылые рассуждения хоть чем-нибудь. Пусть у них пройдет какое-то время, что ли? Это можно?
Ит задумался.
— Можно, наверное, — неуверенно сказал он. — Сейчас, попробую.
— Вот и давай.
— Угу.
Ит отобрал у Скрипача блокнот, поставил знак отбивки, и начал писать. «Пошли третьи сутки их путешествия…»
Пошли третьи сутки их путешествия. Дороги стали лучше, погода теплее, и команда, не смотря на увещевания Шефа о том, что нужно соблюдать осторожность, слегка расслабилась. Аквист сидел в кабине наравне со всеми, вместо того, чтобы лежать под покрывалом, Шини втихую заплел себе несколько привычных косичек, а Бонни, из которой «унылая молодая вдова» и так получилась неважнецкая, занималась преимущественно тем, что листала прихваченные из гостиницы в Аюхтеппэ модные журналы с разнообразными моделями шляпок. Относительную серьезность сохранял только Бакли, который вел машину, но и он нет-нет, да влезал в веселые беседы, которые шли эти дни в салоне машины.
— Прикольно будет, если получится, — мечтал вслух Шини. — Мы — агенты, представляете себе? Форму, наверное, настоящую дадут, драться хорошо научат…
— Ты бы для начала меня слушал почаще, недотепа, — ругался Ал. — Научишь тебя, как же! Если ты со мной работаешь кое-как, то что тебе, например, учитель-человек скажет? Или когни?
— Учитель — кто? — удивился Шини.
— Человек или когни, — пояснил Ал. — А ты думал, что в Службе только рауф работают, что ли? Там полно разных рас, так-то. Учитель-человек с тобой бы нежничать не стал. Люди, они знаешь какие строгие?
— Ой, да ладно, — отмахивался Шини. — Тоже мне, напугал. Бонни, мы где в этот раз ночуем?
Ночевали они в маленьких придорожных отелях для паломников, и Аквисту это очень не нравилось: ему приходилось оставаться на ночь одному в траурной машине, потому
— Наверное, в лесу, — отозвалась Бонни, разворачивая карту. — Ана, что мы там придумали?
— Или вон тот отель, или можно отъехать в лес, — Ана возникла рядом с Бонни, и указала на две точки на карте. — Что, Аквист, надоело?
— Не то слово.
— Понимаю. Терпи. В общем, два варианта, и… Бакли! Внимание! Тормози, это полисы.
К слову сказать, полисы на Раворе-7 вели себя весьма специфически. Во-первых, служить брали только мужчин, ни женщины, ни гермо полисом стать не могли. Во-вторых, как казалось тому же Фадану, полисов словно специально подбирали для этой работы: они даже внешне были чем-то похожи. Высокие, рослые, зачастую толстые, они имели практически одинаковые лица и почти идентичные выражения на этих лицах. Под длинным козырьком полисовской кепки обычно находилась морда, исполненная брезгливости и презрения ко всему окружающему пространству. Казалось, еще секунда — и полис, не выдержав, плюнет тебе в глаз.
Полисы существовали пешие и дорожные. Пешие таскались по городам и поселкам парами, либо же тройкам, а вот дорожные за городом всегда ездили вчетвером. Машины у них были довольно большие, и, по слухам, быстрые — догнать старенький пикап Бакли такой машине не составило бы никакого труда. Но это были полисы, работавшие на межгородских трассах. В городах транспортные полисы катались по трое на маленьких юрких машинках, способных заехать при надобности в любой переулок или двор.
Особого внимания заслуживала форма, в которую полисы одевались. Форма эта, не лишенная даже некоторого изящества, шилась из мягкой плотной ткани болотного оттенка, и состояла из штанов с множеством карманов, и рубашки с длинными рукавами, в которой тоже карманов находилось — хоть отбавляй. Так же у формы имелся многофункциональный кожаный пояс, на который специальными карабинами крепилось следующее — баллон с плаксивым газом, ярко-красного цвета, погоняло из твердой резины с удобной ребристой рукояткой, наручи трёх размеров (женские, гермо, мужские), и (мечта всех без исключения детишек) большой серебряный свисток, от звука которого можно было оглохнуть, особенно если полис внезапно засвистит рядом.
На голове полисы носили кепки, причем не простые, а тоже функциональные. Справа — наушник рации, спрятанной в кармане рубашки; посредине — табличка с номером участка; слева — пачечка тонких бланков-нарушалок и короткий карандаш для записи.
И вот всё это богатство и роскошь, позвякивая наручами и помахивая снятыми с поясов погонялами, в количестве трёх полисов сейчас направлялось к остановившемуся пикапу Бакли. Четвертый полис остался в машине, видимо, на всякий случай.
— Аквист, быстро лег, — распорядился Фадан шепотом. — Черт!.. Рыбец!..
— А я вот говорил, — проворчал Аквист. Он проворно лег на носилки, и Шини с Бонни спешно закрыли его покрывалом.
— Молчи, — прошептала Бонни.
— Угу…
— Говорить буду я, — Бакли выпрямился. — Не в первый раз. Сидите со скорбными рожами, и молчите в тряпочку.
— Ладно, — шепнул в ответ Фадан.
— Всё, тихо.
Подойдя к пикапу, полисы остановились. Один из них ткнул пальцем в Бакли, и жестом приказал — вылезай, мол. Бакли тут же покорно вылез, раболепно согнулся, и, вытаскивая из-за пазухи документы, поспешил навстречу полисам.