Дело ведьмы
Шрифт:
— Нет! Нет, я не сбежала!
— Ты именно сбежала, моя милая ведьма. Ты могла бы мне всё объяснить, неужели ты думаешь, что я такое бесчувственное животное, что не понял бы и не отпустил тебя. Но вместо этого ты тайком собрала вещи и покинула мой замок, выставив меня идиотом перед слугами.
— Так вот в чём дело! Задетое самолюбие!
— Вовсе нет. Как ты, наверное, могла заметить, в замке нет никого, кроме меня.
— Но почему?
— Я распустил всю прислугу лишь потому, что сам могу со всем справиться. Я сам охочусь и сам же вот в этом камине, — Алекс кивнул на закопчённый камин в гостиной, который раньше радовал глаз нарядной
Несколько секунд они привели в тягостном молчании, но потом лорд резко встал, стряхнув руку Ванды со своего плеча, и направился к двери.
— Постой! Подожди! — девушка опрометью бросилась за ним, но не успела. Она ещё долго сидела посреди гостиной, глотая слезы и проклиная себя, в то время как лорд неторопливо поднялся в ту самую башню, где раньше жила Ванда, девушка, которую он продолжал любить. Проведя там больше получаса, он неожиданно резко встал и чуть ли не бегом направился в конюшню.
День уже клонился к закату, когда Алекс Тривейн вернулся в гостиную, где оставил ведьму, и нашёл её там спящей на полу.
Рыжие волосы разметались по дорогому ковру, руки были устало положены под голову. Лорд, не удержавшись, оглядел её ноги и пришёл в ужас, видя, что они до крови сбиты и покрыты ранами и порезами. Он тяжёло вздохнул и вышел из комнаты. Однако приблизительно час спустя вернулся, неся в руках какую-то склянку с зелёной кашицей. Поставив склянку на пол, он подхватил Ванду на руки и положил на диван, стоявший неподалёку, начиная обрабатывать раны. Девушка чуть приоткрыла глаза, но потом блаженная прохлада разнеслась от ног по всему телу, унося всю боль и усталость, скопившиеся за последнее время, и она вновь забылась сном. Она проспала почти двое суток, а Алекс всё это время был подле неё, залечивая раны и оберегая сон.
Ванда проснулась далеко за полдень и, пытаясь понять, какой сейчас день, оглянулась по сторонам. Каково же было её удивление, когда она обнаружила себя в спальне лорда, в его кровати, а самого Алекса сидящим в кресле и дремавшим возле столика, на котором исходил паром свежеприготовленный завтрак. Встав с кровати, девушка не стала одеваться, а неслышно подошла к спящему лорду и нежно коснулась губами его лба.
— Доброе утро, — проговорила она, улыбнувшись и проведя рукой по роскошным чёрным волосам. Он ничего не ответил, лишь коснулся губами её ладони и усадил к себе на колени, крепко обняв за талию. Ванда радостно уткнулась носом в волосы лорда, роняя слезы.
— Что с тобой?
— Ты даже не представляешь, насколько я сейчас счастлива.
Алекс Тривейн вновь мягко улыбнулся и, подхватив её на руки, легко поднялся.
— С днем рождения, милая! — произнёс он, смеясь и кружа её на руках.
Девушка смотрела на него удивлённым взглядом, смешанным с чувством обиды. Как он мог забыть про её день рождения! Ведь он только завтра, неужели это возможно перепутать!
— Сегодня не мой день рождения! — хмыкнула она.
— Дорогая, запомни всего одну вещь: спорить с демоном, во-первых, бесполезно, а во-вторых, опасно! Ты проспала два дня и поэтому даже не представляешь, какое сегодня число.
Он опустил её на пол и, крепко прижав к себе, поцеловал.
— Ты не представляешь, как долго я ждал этого
— Зачем же ты его ждал? — хитро улыбнулась ведьма.
— Чтобы, наконец, сказать тебе, что я тебя люблю! Выходи за меня замуж, я хочу видеть тебя рядом каждый миг, я хочу сделать тебя леди Вандой Тривейн.
Она стояла и ошеломлённо молчала. Лишь несколько минут спустя, когда к ней вернулся дар речи, девушка едва слышно проговорила:
— Я согласна.
Лорд радостно рассмеялся, дал ей время одеться, а потом, вновь взяв её на руки, понёс в каминный зал на первом этаже. Но он так и не отпустил её, а наоборот, еще крепче прижав к себе, направился в конюшню. И только там Ванда вновь оказалась на земле.
— Последний денник, — прошептал Алекс, нежно прикусив её ухо.
Сердце девушки забилось в предвкушении столь долгожданной встречи. И оно не обмануло её. Красивый чёрный конь мирно пожёвывал овес, ворчливо всхрапывая.
— Блейк! — воскликнула ведьма, прижимаясь к широкой груди и обхватывая крутую шею. В ответ на это жеребец заржал чуть обиженно, но всё же приветливо уткнулся носом ей в плечо.
— Но, как это возможно?
— Понимаешь, Ванда, твой конь оказался умнее своей хозяйки. Он-то прекрасно понимал, где ему будет лучше. Но учти, если ты ещё раз прогонишь его, он уже никогда не вернется.
Девушка бросилась к лорду и с благодарностью его обняла.
— Алекс, спасибо тебе!
— Не за что, ведь мне это ровным счётом ничего не стоило. Неужели после столь горькой разлуки ты не хочешь прокатиться?
Ведьма не ответила ничего, лишь побежала за сбруей и, заседлав коня, пустилась прочь от замка. Алекс Тривейн даже не подумал догонять её, прекрасно понимая, что сейчас, когда столько всего на неё свалилось, ей лучше побыть одной и принять решение.
Глава 12
Инквизитор молча отложил полученное письмо и вздохнул. Снова. Очередное дело по очередному доносу на очередную ведьму. Дикая усталость навалилась на плечи, вынуждая закрыть глаза. Он ненавидел свою работу точно так же, как ненавидел всех своих подчинённых и святую католическую церковь вместе взятых. Возможно, многих удивит ненависть инквизитора к церкви. Вот только мало кто знал о давней истории, приведшей его в лоно инквизиции. Каждый человек хотя бы раз в жизни стоял на развилке, и единственный шаг решал его судьбу.
Фридрих сделал этот шаг почти десять лет назад в ту ночь, когда увидел на шабаше свою невесту, неистово пляшущую в компании других таких же обнаженных и бесстыжих девиц, как и она сама.
Карьеру инквизитора он сделал довольно быстро, начав с секретаря, записывавшего протоколы с допросов, а со временем став старшим инквизитором. Месть любимой женщине не принесла его душе ничего, кроме горя и ненависти. Но обратной дороги уже не было. Десятки женщин прошли через его пыточную, под давлением страха и боли признавая все те грехи, в которых он обвинял их. Ах, если бы эти женщины знали, за что умирают! Если бы знали, что смертный приговор был вынесен им вовсе не по настоянию церкви, а благодаря людской глупости или, еще хуже, игре власти. Сколько из них сгинуло в кострах, проклиная Господа, когда надо было проклинать шерифа.