Дело, взорвавшее СССР
Шрифт:
На профессиональную сцену Шарипова пришла в начале 60-х. И уже в 1964 году, благодаря своему таланту, была приглашена в качестве солистки в оркестр радио и телевидения Узбекистана. Спустя несколько лет состоялось ее первое выступление в Москве, причем не в сборном концерте, а в сольном с трансляцией на весь Союз. С этого момента и началась ее всесоюзная слава.
Шарипова прославилась как блистательная исполнительница русских романсов. Первым было «Утро туманное» на слова Ивана Тургенева. Фирма грамзаписи «Мелодия» выпустила пластинку с лучшими романсами в ее исполнении.
Однако наравне с этим, Шарипова прекрасно исполняла и эстрадные песни. Первым подобным шлягером в ее
Отметим, что песня прозвучала вживую и практически без предварительных репетиций с оркестром ЦТ под управлением Бориса Карамышева. И это несмотря на то, что Рано Шарипова на момент записи была больна — простудилась. Узнав об этом, композиторы Александра Пахмутова и Юрий Саульский удивились: дескать, можно было и под фонограмму спеть (в те годы она уже входила в моду на ЦТ). Как вспоминает сама Р. Шарипова: «Да откуда мне было знать, что можно и под фонограмму: у нас в Узбекистане мы даже не думали об этом, считали это неуважением по отношению к зрителям».
В 1977 году в Узбекистане работали 4 киностудии («Узбекфильм», «Узбектелефильм», научно-популярных и документальных фильмов и ее филиал в Каракалпакской АССР), функционировало 3129 киноустановок государственной киносети (киносеансы посетили 136 миллионов 867 тысяч зрителей) и 1564 киноустановки профсоюзной сети (28 миллионов 400 тысяч зрителей).
Самым популярным узбекским киноактером на территории СССР в тот период был Рустам Сагдуллаев, который к середине 70-х сыграл уже более десятка различных ролей (самая известная — во «Влюбленных» 1969 года выпуска). Однако по-настоящему «звездной» стала для него роль летчика-узбека, влюбленного в русскую девушку (отсюда и его прозвище — Ромео) в ленте Леонида Быкова «В бой идут одни «старики» (1974). Как вспоминает сам актер:
«В судьбе роли Ромео определенное значение сыграл город Алма-Ата. Именно на кинофестивале, проходившем в этом городе (в апреле 1973 года. — Ф. Р.)Леонид Быков попросил Родиона Нахапетова посоветовать ему на роль артиста узбекской национальности. Нахапетов, с которым мы вместе снимались в Узбекистане в картине «Влюбленные», порекомендовал или «продал», как говорят в нашем кругу, меня Быкову.
В то время я снимался в картине «Мой добрый человек» у своего «крестного» — народного артиста Узбекистана Равиля Батырова, мэтра узбекистанского кино, который известен как режиссер таких картин, как «В 26-го не стрелять!», «Яблоки 41го года» и множества других. Хотя у режиссеров существовало негласное правило — не отпускать во время съемок артистов в другие студии, Батыров поступил иначе. Он прочел сценарий «Стариков» и сказал: «Если моего актера приглашает студия имени Довженко, то я с удовольствием отпущу его…»
Мне пришлось работать одновременно в двух картинах и все время летать самолетом из Ташкента в Киев и обратно. В картине Быкова мой Ромео практически все время носит шлемофон. Так мне прятали длинные волосы, поскольку у Равиля Батырова я по сценарию не должен быть коротко стриженным…
Лично для меня помимо частых перелетов не было особых сложностей. В обеих картинах я играл романтического героя, только с Тамарой Шакировой в фильме «Дорогой мой человек» — бытовая любовь, а с Евгенией Симоновой в «Стариках» — высокие чувства в военное время…»
Фильм «В бой идут одни «старики» вышел на всесоюзный экран в августе 1974 года и собрал в прокате 44 миллиона 300 тысяч
Теми же быстрыми темпами, что и кино, в Узбекистане продолжало развиваться и телевидение. Так, если всего пятнадцать лет назад в республике функционировало всего две телевизионные программы (местная и московская, причем в будние дни они начинали свою работу ближе к вечеру), то теперь программ было три и работать они начинали с самого утра.
Интриги по-кремлевски
В конце мая 1977 года Брежнев избавился от Николая Подгорного, отправив его в отставку и заняв его кресло: отныне у него было две высшие должности в стране — Генеральный секретарь и Президент. В ноябре 1978 года Брежнев удалил с глаз долой еще одного своего оппонента — Кирилла Мазурова. На освободившееся место в Политбюро Генсек привел своего человека — Константина Черненко, а Николая Тихонова, который фактически являлся руководителем Совета Министров вместо больного Алексея Косыгина (в августе 76-го тот едва не утонул во время прогулки на байдарке и с тех пор был мало дееспособен), сделал кандидатом в члены Политбюро. Таким образом Брежнев избавился практически от всех своих оппонентов в высшем руководстве и мог быть спокоен за свое будущее — посягать на его власть в ближайшем окружении было некому.
Между тем историки до сих пор спорят о том, как бы пошла дальше история СССР, если бы Брежнев в конце 70-х не стал держаться за власть, добровольно ушел в отставку и передал бразды правления более молодому и дееспособному человеку. Чаще всего в этих спорах высказывается мнение, что, осуществись этот вариант, и последующего распада СССР наверняка бы не произошло. Может быть, так оно бы и случилось. Однако Брежнев от власти не отказался, видимо, испугавшись, что его сменщик не сумеет сохранить с таким трудом завоеванную стабильность. Победила точка зрения престарелых соратников Брежнева, которые решили дожить свой век в сытости и спокойствии.
Понимал ли Рашидов всю опасность подобной консервации? Судя по всему, понимал, поскольку был умным и компетентным человеком, лучше других видевшим недостатки системы. Но изменить ситуацию он был не в силах, поскольку жил и работал не в Москве, а за тысячи километров от нее. Впрочем, работай он даже в столице огромной страны, и будь даже членом Политбюро (а не кандидатом), это вовсе не означало бы, что он мог повлиять на развитие событий. Ведь все стратегические вопросы в Политбюро решала узкая группа людей, куда мусульманину Рашидову вход был заказан.
Повторим еще раз: все руководители советских республик были зависимы от Москвы и обязаны были следовать строго в фарватере того курса, который она проводила. И в этом были как свои плюсы, так и свои минусы. Например, Рашидов примерно с начала 70-х неоднократно ставил перед Москвой вопрос о снижении плана по хлопку в Узбекистане, поскольку понимал, что собрать требуемое количество хлопка-сырца практически невозможно и, значит, будут приписки. Но Москва каждый раз отказывала, мотивируя это тем, что экспорт хлопка-волокна позволяет стране получать дефицитную валюту. А в ней СССР нуждался все сильнее и сильнее, поскольку с 70-х начал активно «закачивать» деньги в национально-освободительные движения в «третьем мире». Поэтому от Рашидова требовали не снижать, а увеличивать производство хлопка (в планах Центра было довести это производство к 2000 году до 10–11 миллионов, в том числе в Узбекистане до 8 миллионов). Если бы Рашидов начал активно сопротивляться этим планам, его участь была бы решена в одночасье — на его место Центр посадил бы более покладистого человека.