Дельта-гир. Том 4
Шрифт:
Инай Кул не может быть уверенным, что там действительно не прятался замаскированный противник. С другой стороны ему кажется, что Художники просто использовали это в качестве повода устроить резню. Бомбы взрываются у потолка, обдавая людей россыпью раскаленных искр.
Поднимается смертный вой, так как эти снаряды выпускают горящее вещество, которое нельзя потушить водой или песком, только специальным реагентом. Либо ждать, пока не прогорит полностью. Частицы имеют температуру до полутора тысячи градусов по Цельсию и легко прожгут даже плотную одежду.
Люди кричат
Единственный выход из убежища перекрывают Художники, которые выходят за дверь, а за собой кидают новые бомбы, отправляющие смертоносный салют во все стороны. Что сейчас происходит внутри, можно судить только по воплям, но Инай Кул продолжает находиться внутри и смотреть на сцену бессмысленной жестокости.
«Да, Юнион Дарк по сути делал то же самое, но решая определенные задачи по рекомендациям Параллакса, но вот это просто лишено смысла», — эльф трезво смотрит на событие прошлого, чувствуя вскивающее раздражение и гнев. Да, он ненавидит Юнион Дарк и Параллакса, но не дает ненависти выключить рациональную часть разума.
Когда бомбы полностью отстрелялись, в зал снова входят Художники, а системы вентилирования в их костюмах не пропустят запах горящей плоти. Густой дым поднимается на горами тел, под которыми вполне могут быть выжившие. Их даже может быть немало, если повезло оказаться под чьим-то телом, которое закрыло от горящего вещества.
Словно в подтверждение слов тело погибшей женщины с полностью сожженной спиной приподнимается, а оттуда выбегает перепуганный ребенок, несущийся к выходу. Никто из эльфов даже не дернулся, так как это не представляет для них опасности, большинство даже не повернуло головы, когда мимо них пробежал человеческий детеныш.
Но когда до двери оставалось всего пара шагов, острое лезвие психоактивного клинка проносится рядом на огромной скорости. Ребенок все же выбегает из зала смерти, но падает за порогом. Удар был нанесен рукой мастера, что неудивительно для бойцов, которые обожают ближний бой и столкновения в тесных пространствах.
Эльфы не стали тратить время на поиск и добивание выживших, и просто ушли, так как активное вещество в зажигательных бомбах невероятно токсично, поэтому уже отравило воздух.
Инай Кул выходит из метро и смотрит на воздушный бой, где катера эльфов сбивают огромный гражданский транспорт, который собирался покинуть внезапно атакованный город. Смотрящий не знает предыстории этого конфликта, но может догадаться, что Восточный Горизонт атаковал без объявления войны, чего тоже никогда себе не позволял Юнион Дарк.
Встреченные эльфы веселятся, в их крови плещется адреналин, а гормоны удовольствия только закрепляют зависимость от пролития крови людей. Транспортник с множественными повреждениями врезается в небоскреб, а потом взрываются двигатели, создавая впечатляющий
— Хватит! — вдруг вскрикивает Инай Кул, словно очнувшись ото сна. Опять стоит на улице разрушенного города, а вокруг стоит почти что святая тишина после кошмара в прошлом, но постепенно в уши возвращаются акоазмы*, словно бой продолжается. Но Инай не сходит с ума, просто приходит эффект потери естества, растворяющий эмоции.
[Акоазм — слуховая галлюцинация. Прим. автора].
С разливающейся пустотой в голове Великий Грандмастер продолжает стоять посреди улицы, потеряв желание что-либо делать или куда-либо идти. Возможно, что когда транспорт прибудет за ним, то найдет прямо на этом месте, если откат к тому моменту не завершится. Однако отсутствие эмоций в тот момент, когда они должны быть невероятно сильны, создает куда более глубокую трещину в стекле, делающую душу хрупкой.
Глава 7
Палуба под ногами ритмично покачивается, но для того, кто всю жизнь провел в морских странствиях, это совершенно незаметно. Стоящий на носу драккара Берельгор нисколько не теряет равновесия и может даже в шторм ходить по палубе, ни за что не держась.
Они всю ночь плыли по морю Зоу Гоффа, чтобы достичь острова Сайлен, так как это было угодно Хар Дуну. И именно новый ярл Берельгор получил важную миссию, заключающуюся в заключении союза с Великим Архимагом и эльфом по имени Кошмар.
Игербрит не знает, почему божество войн и крови выбрало именно его, а спросить было нельзя. Сейчас остается лишь продолжить путь и выполнить приказ Хар Дуна. На многочисленных рогах шлема остаются капли соленой воды, когда встречные волны разбиваются брызгами о нос судна. В правой руке покоится Ледяная Сеть, личный топор, что важнее даже жизни. Но не важнее воли Хар Дуна, и если для выполнения миссии нужно будет пожертвовать всем, то так тому и быть.
«Все равно я уже отдал многое», — думает мужчина, вспоминая родной просторный дом на Кофоне, где жена до сих пор не знает, что Аквиг погиб во время штурма Хандерсрота. Воин Кофона после первой вспышки ярости не пролил слез и не впал в отчаяние. Его этому просто не учили, заставляя выживать с оружием в руке. Слезы на Кофоне ничего не значат, и это делает всех сильнее по мнению друидов и ярлов.
Берельгор поднимает левую руку в латной перчатке к глухому шлему, что закрывает почти всё лицо. Он уже давно сроднился с доспехами, а после последнего ритуала глубокой ночью эта связь стала практически нерушимой. Игербрит вспоминает, как пятеро друидов поддерживали образ Хар Дуна, который поделился новой кровью с Берельгором.
Она казалась не красной, а черной, и впитывалась прямо в металл доспехов, только после этого проникая в жилы. Во время становления игербритом Берельгор получил кровь ледяного змея и научился управляться силами холода. Вместе с этим стал намного сильнее, быстрее и выносливее любого не игербрита. Но еще ни разу в истории Кофона не случалось такого, что игербрит получал еще чью-то кровь.