Делу время, потехе час!
Шрифт:
— Твою мать! — сдавленно выругался попытавшийся поймать меня Макс. И поймал. Собой! Ойкнул, когда я свалилась на него с верхотуры. — Растяпа!
— Сам такой, вот пришел бы вовремя, и проблем бы не было! — заявила, сидя на нем в неприличной позе, и скрестила руки на груди.
Платье задралось, обнажая ноги, но мне было плевать. Жива — и славно! А уж почему хозяин дома так странно смотрит и с чего мне вдруг стало неудобно сидеть — это уже не мои проблемы!
Максимилиан
Вот
Разумеется, я знаю все, что происходит в доме, для этого у меня есть специальный артефакт. Но Натали о нем знать не обязательно. Пусть думает, что я не в курсе происходящего.
Когда увидел, что одна из уборщиц ворует вещи, уже хотел выйти и отчитать ее, как вмешалась Натали и живо справилась с ситуацией. В твердости духа ей не откажешь. В наше время не каждая женщина на такое способна. Хотя она не из нашего времени, поэтому зачем удивляться.
Признаться, эта самостоятельность мне импонировала и даже немного завораживала. Не люблю современных женщин: инфантильных, жеманных, трусливых, коварных. А Натали другая. Какая-то настоящая. Если смеется — то от души. Если возмущается — то во весь голос. Если радуется — то громко.
Но сейчас надо идти ее спасать. Глупышка не знает, что этой лестнице доверять нельзя — я ее уже лет восемьдесят собираюсь починить, и все никак руки не доходят. И ноги тоже.
Быстро добрался до библиотеки. Стоило подойти ближе, как случилось именно то, чего я боялся. И нет, это не упавшая на меня Натали.
— Твою мать! — выругался я. — Растяпа! — пожурил ее.
— Сам такой, вот пришел бы вовремя, и проблем бы не было! — заявила эта нахалка, сидя на мне в довольно неприличной позе. Причем она, эта поза, уже стала сказываться на моем организме определенным образом.
— Это я, что ли, виноват?
— А кто? Ты здесь сколько живешь? Сто лет? А лестницу починить?
— Ты здесь сколько находишься? — ответил ей в тон. — Несколько дней? А не лезть, куда не просят? И вообще, слезь с меня!
Натали, что-то проворчав, привстала и перекинула через меня ногу, задев то, что неприлично бугрилось под штанами. Вот это я влип. Она многозначительно подняла бровь, но ничего не сказала. Схватила валявшуюся книжку и удалилась, хлопнув дверью. В мою комнату, разумеется. Я пошел следом. Не уж, еще не все сказал.
— Почему ты не послушалась, когда я сказал, что библиотеку трогать не надо? — спросил с порога.
— А почему туда нельзя?
— Я же знал, что ты полезешь на эту чертову лестницу! Думал, у тебя хватит ума послушаться.
— А предупредить?
— Так я же и сказал!
— Боже мой, —
— Ну, — замялся я, — там мои личные вещи. Материалы расследования и все такое. Сама понимаешь, тайна следствия.
Натали фыркнула.
— Какого следствия? Сто лет прошло. Кому нужны сейчас эти твои материалы…
Хм, а в этом она права, как ни прискорбно сознавать. Эти бумаги были важными только для меня. Для остальных они давно потеряли свою ценность.
— В общем, так! — заявила Натали, скрестив руки на груди. — Раз уборщиц я прогнала, — решил не сообщать, что мне все известно, — предлагаю прибрать минимум помещений для жизни, а потом уже остальное, по ходу пьесы, так сказать.
Я задумался и пожал плечами. Зерно истины в ее словах было. Да и логика тоже. Кивнул, соглашаясь.
— Вот и чудненько! — хлопнула в ладоши Натали. — Вот только… — Она повела плечами. — Мне нужен наряд поудобнее. В этом дурацком платье я чувствую себя, словно в «железной деве».
— В чем?
— Это такое средневековое орудие пыток в нашем мире. Тебе лучше не знать. Поверь на слово — жуткая вещь.
— Значит, пойдем покупать тебе более подходящий наряд.
— Правда? — Глаза Натали округлились, брови поднялись, а рот раскрылся. Ну прямо куколка фарфоровая.
— Конечно. Собирайся, в городе есть магазин готового платья, но на заказ там тоже шьют.
— А это… не слишком дорого?
Я лишь махнул рукой и направился к выходу.
Хася мы оставили дома — псу еще сложно было ходить на большие расстояния. Лапа хоть и почти зажила, но еще побаливала.
По дороге Натали без умолку болтала, рассказывая, какие в их мире деревья, кустики, трава, цветы и прочее. По мне, так ничем особым не отличались. Зеленые — и ладно. Но стоило приблизиться к витрине магазина, как она замолчала, при этом забыв закрыть рот.
— Рот закрой — кишки простудишь, — пробормотал я присказку, которую часто повторяла моя мама. Натали меня даже не услышала. Она подбежала к витрине и буквально прилипла к ней, а потом сказала:
— Я хочу это! — и ткнула пальцем в странный наряд, натянутый на манекен. Тугой лиф был сделан из кожи синего цвета с коричневыми вставками, грудь венчали какие-то колесики и цепочки, а снизу была пышная юбка из атласа. И это, по ее мнению, удобно?!
Не успел спросить — Натали затащила меня в лавку, где к нам тут же подошла хозяйка.
— Чего изволите? — спросила она у моей спутницы, при этом с подозрением косясь на меня. Ну да, слава у меня в городке еще та.
— Изволим вот то платьишко, — ткнула моя гостья и головная боль в одном флаконе в витрину. — Только нужны некоторые усовершенствования. Рукава отрезать, верх тоже, оставить только лиф, юбку укоротить… — тараторила Натали, не давая хозяйке лавки и слова вставить. — К нему еще обувь и шляпку.