Delusion старого мента
Шрифт:
– Так ведь вы не даете, Миша. Сегодня ты, вчера Мазурок, позавчера Карпюк. Вы что специально хотите, чтобы я пошел воровать!
Крепыш нервно перевернулся в постели к стенке лицом.
– Имей совесть Вася, не ори, дай человеку отдыхать. Про твой героический единственный выход на работу мы знаем. Ты лучше поясни, на какие средства живешь? – Приглушенно проговорил инспектор.
– Что, хочешь сказать, ворую! Нет, Миша, мне друзья в долг дают. У меня долга больше 700 рублей. Понял Миша!
– Ну хорошо, одевайся Вася. Про это ты в ГОВД расскажешь.
– Ты же меня
– Хорошо, одевайся.
– Что и в туалет со мной пойдешь?
– Нет, Вася, только дверь приоткрою.
– Ты знаешь Миша, я еще есть хочу.
– Да разве я тебе не даю! – Улыбочка хило раздвинула губы участкового инспектора.
– Да нет Миша, просто не люблю, когда во время еды смотрят мне в рот. А ты ведь из комнаты не уйдешь?
– Нет, не уйду, но я Вася не буду смотреть в твое лицо. – А так хотелось сказать: РЫЛО! Неужели сбежать хочет хрен мамин! Еще малолеткой Ваську накрыли в парке у Стыря на краже ларька. Высоченный участковый по фамилии Черный потащил щуплого подростка на рынок в комнату милиции, чтобы сдать куда надо. Как всегда на рынке полно народа. Васька возьми и закричи во все горло:
– Люди добрые, смотрите, ни за что ребенка забижают! – Слюни умело распустил.
Добросердечные советские люди обступили капитана Черного. Черный на операцию по задержанию Васьки специально переоделся в штатское. От Васькиной наглости он, заика от рождения, растерял остатки дара речи, и ничего путного объяснить людям не смог. Собравшиеся люди заподозрили в нем педофила, и даже хотели «намять холку» длинному дядьке. Обошлось, но Ваську освободили, и тот сбежал.
– Ничего, если, что, догоню. – Подбодрил себя мысленно Пловцов, а вслух продолжил. – Вон тут у вас какие-то книги на полке. Я посмотрю их, пока ты будешь завтракать. – Сам же не сводил глаз со «скользкого» Левчука.
Васька достал хлеб, луковицу, приставил ближе солонку, чуть помедлил и решительным жестом достал из холодильника початую бутылку водки, решительно вылил содержимое в большую кружку.
– Миша, я с твоего разрешения выпью, – и уподобился утомленному путнику хлебающему водицу в жаркий день. У Пловцова мелькнула мысль:
– Ведь сейчас напьется, и никакой судья не возьмется его судить, и в вытрезвитель Левчук не пройдет! Все утренние усилия пойдут насмарку. – Участковый подскочил к Левчуку и с силой выхватил из рук кружку.
– Нет, Василий, мы так не договаривались! – Проскрежетал он. Левчука словно подменили. Плаксивым ребенком, у которого только что отняли любимую игрушку, он стал клянчить водку.
– Ну хорошо, я сам тебе отмеряю. – Не пролив ни капли жестом фармацевта человек в мундире ловко отлил из кружки обратно в бутылку и подал вору кружку. – Остальное потом допьешь. – Внушительно добавил он.
Левчук уважительно принял подношение, выпил рывком, смачно закусил хлебом, луком, макая луковицу в соль. Спиртное мгновенно разобрало его. Черные цыганские глаза с поволокой повлажнели,
– Миша, а вообще-то ты парень ничего… – Полилась их беседа.
– Ты льстишь мне Вася.
– Нет, я тебе правду говорю. Я с тобой бы пошел на «дело».
– Спасибо за доверие, – засмеялся инспектор. Он живо представил, как они с Васькой обворовывают очередной кабинет учреждения. Левчука от водки чуть развезло и потянуло хвастать.
– Вот ты говоришь, у меня денег нет. Смотри. – Он достал из-под кровати дипломат, долго рылся в нем. Нашел бумажник и раскрыл его, показывая облигации госзайма. Пловцов смотрел на них пустым взглядом. В ту минуту его беспокоило, как сильно опьянеет Васька. Левчук продолжал. – Это я держу своему сыну, а ты говоришь у меня нет денег. У меня есть книжечка, – он покопался и достал из-под подушки, торжественно потряс в воздухе засаленной с помятыми уголками записной книжкой, – за которую вы менты дали бы мне не меньше 10 тысяч! «Золотая» книжечка. Э-э, Миша, – хвастливо протянул Васька, – я много чего знаю. Но сам не ворую. Нет, это по молодости вы пришили мне чужие кражи. Теперь все! Вася стал не тот. – Левчук заговорил о себе в третьих лицах.
– Ты ведь четыре раза судим за кражи. Значит, ловили тебя. – Напомнил Пловцов.
– Последний раз меня случайно взяли. – Встрепенулся Левчук, как-бы оправдывая свои промахи. – Цыган жадным оказался. Знаешь цыгана Ивана, что на Львовской жил? Кликуха «калина». С вмятиной на голове, на рынке все торчал. После того, как подстроил мне свинью, куда-то смотался. Только куда Миша от меня денешься. Мне уже сказали, где он находится. За литр спирта «спалил» меня. Сидим как-то с этим цыганом, выпиваем. Он давай ныть:
– Вася достань мне меховую шапку с козырьком. – Они в моде были меховые шапки с козырьком. Веришь, Миша, у цыгана башка, что пивной котел. Он нигде свой размер шапки подобрать не мог, тем более с козырьком. Долго я ходил по городу. Вижу, навстречу женщина идет. Сама здоровенная, и голова, как у цыгана тоже с «котел». На голове шапка, такая, какую хотел цыган. Ага, думаю, куда же она пойдет. Зашла на Карла Либкнехта в контору. Я за ней. Она открывает ключом кабинет. Значит, кабинет пустой. Это уже хорошо. Я засек, женщины, когда приходят на работу, высиживают в кабинете не больше 10 минут, и бегут в туалет. Моя и пяти минут не выдержала. В туалете баба оправляется 3 минуты. Это у меня тоже схвачено. А трех минут, Миша, мне хватает вот так! – Левчук полоснул себя по горлу ладонью. – Приношу цыгану шапку. Цыган померил, обрадовался и пообещал мне за нее 150 рублей. Выставил на стол литр спирта, деньги позже обещал отдать, да жадным оказался. Со мной не рассчитался и шапку ту носить не стал, а сдал ее в комиссионный магазин, что на улице Первого Мая. Запросил за нее 300 рублей. А та баба, у которой я шапку забрал, по магазинам ходит, не может своего размера найти. Зашла в комиссионный. Увидела шапку, примерила и сразу выложила за нее 300 рублей. А дома на подкладке изнутри разглядела на шапке свою метку и заявила в милицию. Милиция цыгана прихватила. Тот сначала им, мол, нашел, потом «раскололся»…
Конец ознакомительного фрагмента.