Дембель Советского Союза
Шрифт:
Разговаривать долго товарищ полковник не стал, взял меня за шкирку и поволок к себе домой в гости, служебный автомобиль, оказывается внизу нас ждал. Отмазки, что рабочий день еще не закончился – слушать не стал. Лишь насмешливо уточнил, сколько полных дней я провел на территории воинской части? И если на срочной службе такое вытворял, то о гражданке и говорить не о чем. На этом моменте мои аргументы и возражения сразу закончились не начавшись, впрочем Иосифа Давыдовича об отъезде предупредить пришлось.
Самое удивительное, что дома у товарища полковника оказалась вся семья: и жена и дочка! Я же с пустыми руками, без гостинцев, как распоследний лопух. И ведь, не обмолвился ни словом командир, что перебрался всем семейством в
Любовь Леонидовна аж прослезилась, узнав бывшего солдата, прославившегося своими подвигами и приключениями. Обняла и расцеловала.
Марго вежливо подала руку, на шею бросаться не стала, хотя явно обрадовалась встрече. Оказывается, она поступать в медицинский приехала.
Приглашение оказалось приурочено к новоселью, хотя гостей ждали ближе к вечеру. Поэтому меня поручили заботам Ритки, у хозяйки на кухне забот хватало, а Пал Палыч умчался куда-то по делам.
– Хорошая квартира, – оценил я размеры четырехкомнатной резиденции. – Сталинский ампир?
– Не знаю. Мы только неделю назад переехали. Тут все служебное, и мебель и посуда даже. Наши вещи в контейнере пока доползут еще месяц пройдет. Только, то что с собой в чемоданах привезли. Соседи – ужас и печаль. Все дипломаты и партийные работники. С утра вереница черных «Волг» во дворе, даже на «Чайке».
– Ритуля, тебе не надо маме помогать на кухне, случайно?
– Неееааа. Там и так не провернуться от помощников. Соседка «одолжила» свою домработницу, без меня управятся. И вообще, мама говорит, что готовка и уборка от меня никуда не убежит, намаюсь еще после замужества. И я её целиком поддерживаю в этом вопросе. Лучшие годы жизни потратить на сковородки? Ищите дурочек в других местах.
– К экзаменам готовиться тоже не надо? – При всем уважении к умственным способностям моей старой знакомой, поступить в медицинский в Москве своими силами – это надо очень сильно постараться. Качество образования в азербайджанском райцентре, по определению, недостаточное для такого оптимизма. Даже в русской школе. Просто, нет хороших учителей. Рита же выглядела слишком румяной, веселой и легкомысленной для человека, грызущего гранит науки накануне экзаменов.
– Пфф. Не переживай. Считай, уже поступила. Вне конкурса зачислили по республиканской квоте от республики Азербайджан. Экзамены – чистая формальность, хоть на тройку пиши.
Мне бы возмутиться, вспомнить о совести и принципах социального равноправия, но если честно, даже мысли такой не возникло. Рита – девушка умная, целеустремленная и настойчивая, врач из неё, наверняка, получится хороший. Никаких сомнений в этом у меня лично нет, а то, что в Лениноране, как в любой провинциальной дыре хороших учителей и репетиторов днем с огнем не найти – в том её вины нет. Собственно, квоты именно для этого и придуманы, чтобы дать шанс выучиться обычным парням и девчонкам из советской глубинки. Другой разговор, что выродилось это черти во что, и стало черной дырой для кумовства и блата, но здравое зерно все-таки изначально было.
Поговорить толком не успели, как Ритка предложила улизнуть из дома, смотаться на Красную площадь посмотреть. Оказывается, после приезда она ещё нигде не была, кроме института. Одну её никуда не отпускают, опасаясь, что обязательно потеряется на бескрайних просторах столицы, а подружками обзавестись еще не спела.
– Ну, пожалуйста! С тобой точно разрешат, вернемся, когда гости соберуться.
Честно говоря, знакомиться с гостями, сидеть за чужим столом в окружении незнакомых людей – удовольствие сомнительное. Тем более, не поняино, в каком именно статусе, я тут оказался. Подозревать командира в матримониальных планах абсурдно – он точно не такой человек, да и моя кандидатура его однозначно не устраивала, помнится он об этом лично говорил при прощании. Просто повидаться можно было в любой другой день, не обязательно совмещать с гостями и новосельем, пусть оно и скромное и неформальное, как пояснила Ритка.
Сам товарищ полковник на прямой вопрос так внятно ничего и не ответил. Мол, нужен
Похоже на правду, но это явно не основная причина.
Адмирал флота Чернавин Владимир Николаевич, бывший Главком ВМФ, а ныне министр обороны Советского Союза все последние дни пребывал в постоянной растерянности. Внешне это никак не проявлялось, да и забот всвязи с новым назначением навалилось столько, что некогда было рефлексировать и переживать, однако, чем дальше, тем больше его волновала «возрастающая неопределенность» планов на будущее и собственной судьбы. Фраза о «растущей неопределенности» позаимствована у нового Генерального секретаря, который в последнее время часто употреблял её к месту или не очень. При всей парадоксальности и нелогичности, она тем, не менее, достаточно точно передавала суть происходящего: работать придется в условиях недостатка информации и при отсутствии четких планов.
Последний разговор с Лигачевым в присутствии Крючкова и Павлова произвел удручающее впечатление. Адмирал флота, по определению, не может быть глупым человеком (они окончательно отсеиваются на уровне кап-раз) поэтому Владимир Николаевич сразу понял, что новая должность – «расстрельная», выражаясь в терминах сталинской эпохи. Сейчас, конечно, никто к стенке не поставит, но смысл тот же.
Впрочем, никто от него и не скрывал, что работа предстоит черная и неблагодарная. «Уничтожить» советскую армию и флот, так чтобы противник в это поверил на сто процентов. Провести массовые сокращения, порезать сотни военных программ и разработок. Уволить миллионы солдат и офицеров, уменьшить срок срочной службы и ликвидировать две трети воинских частей и соединений.
Клеймо «предателя и разрушителя» министру гарантировано, а проклятия миллионов человек – вещь хоть и абстрактная, но крайне неприятная. Конечно, прозвучало твердое обещание «обелить» имя адмирала лет через десять, когда придет время, но это очень сомнительное утешение. Поговорка про то, что «ложечки нашлись, осадок остался» очень точно отражает последствия такой реабилитации. К тому же не факт, что указанное время наступит через десять лет, а не много позже. Можно и не дожить вообще-то, уйти в мир иной с репутацией человека, который уничтожил сильнейшую армию человечества – врагу не пожелаешь.
В ответ генсек с усмешкой выдал загадочную фразу, что адмирал еще лет тридцать проживет точно, и переживать по этому поводу не стоит. Изрядный оптимизм, учитывая, что Владимир Николаевич разменял седьмой десяток лет. Удивительно, но Председатель КГБ уверенно и твердо поддержал это оптимистичное мнение, чем окончательно поставил адмирала в тупик. Наверное, медицинскую карту спецы из комитета изучили и выдали прогноз. Иначе – откуда?
Зато теперь стала понятна причина его невероятного карьерного взлета. Впервые представитель ВМФ назначен на должность министра обороны. Видимо, посчитали, что моряку легче будет резать сухопутных коллег по-живому. И ведь понимал адмирал, что резать придется – иначе не выйдет. Шесть тысяч воинских частей, из которых полностью боеспособных и полтысячи не наберется, а подавляющее большинство полков существует только на бумаге – обычно это «кадрированные» части, где кроме складов с техникой, сотни офицеров и прапорщиков ничего нет – это приговор всей стране. По мнению руководства страны такая система окончательно устарела и дальше будет только деградировать, съедая гигантские ресурсы и подрывая обороноспособность страны. С этим выводом Владимир Николаевич спорить не стал, подобные мысли его самого посещали уже давно, а вот сокращение флота он воспринял, как личную трагедию. Умом он понимал, что крупные корабли для влияния в океанах – это очень и очень дорого для страны, тем более в условиях кризиса, но, все равно, смириться не мог. Лишь атомный подводный флот пощадили, даже пообещали увеличить бюджет на НИОКР и перспективные разработки.