Дембельский аккорд
Шрифт:
– А может, ее сейчас в комендатуре оставить? Вот пускай комендант ее от лица населения и оформит... – выдвинул предложение Юрий.
– Вы так хотите подставить ваших здешних знакомых? По-моему, они к вам весьма неплохо отнеслись, чем могли – помогли. – Майор грустно взглянул на «шишигу» с торчащими из кузова стволами. – По номеру сразу установят, что была она в той части, которая еще в прошлую войну здесь стояла, а это значит, кто-то продал, кто-то даже после восстановления законной российской власти укрывать продолжал... Сейчас, конечно, добровольно сдавшие под амнистию попадают, но, согласитесь, у ваших приятелей могут быть и неприятности. Может, капитану ее отдать? – Особист даже на несколько секунд остановился и поглядел на зенитку пристальнее. В какое-то мгновение Юрию показалось, что силуэт несчастной «зушки» заколыхался
– Так точно, товарищ майор, связи не было, вот вам и доложил. Видите, как новенькая, даже с боекомплектом нашли, – обрадовался Мудрецкий. К зенитке он уже успел привыкнуть, но что с ней делать, и в самом деле не представлял. – Видимо, боевики готовились против нас применить, но не успели.
– Точно, не успели. А это значит, что к ним просочилась информация о возможном отъезде... откуда просочилась – это мы найдем, не беспокойтесь... и они собирались использовать последний шанс захватить ваше хваленое химическое оружие. – Сытин даже пальцами прищелкнул, настолько ему понравилась стройная логика, с помощью которой можно было выйти из затруднительного положения. – Ага, а поскольку вы это самое оружие будете везти, еще и через зону боевых действий, я вам разрешаю ее использовать для усиления взвода. Это называется крайней необходимостью. В Шиханах она мне не нужна, да вас там уже и нет, так что сдадите и оформите по месту дислокации части. Были прен-цен-денты, значить... – Майор явно скопировал чью-то манеру разговора. Потом вполне серьезно и даже довольно заметил: – И пускай подполковник Стойлохряков у нас ее попробует оформить. А тем более – пускай только попробует не оформить... Ну, теперь пойдемте взглянем, собственно, на ваш секретный арсенал.
В секретном арсенале особист с умилением рассмотрел роковые белые банки, взял одну, потряс – внутри недовольно булькнуло.
– «ИГС», имитационная граната стойкая. У вас их, помнится, восемнадцать штук должно быть. Содержимое не меняли? Хотя да, откуда бы... Значит, так и запишем: хлорпикрин с дихлофосом. Шашки тротиловые по семьдесят пять граммоф, от них же, как и детонаторы... Комплект. А насчет надписей – остроумно, лейтенант, весьма, хотя и не слишком профессионально. Надо будет использовать, спасибо за идею. Ваша смекалка вам зачтется. Эти гранаты сдадите в Шиханах, они как вещественное доказательство прямо с вашими художествами нужны, а остальную имитацию, так и быть, всю сразу передадим в Чернодырье вместе с машиной, пулеметом и приборами. Там же, опять-таки, и отчитаетесь за использование по обстановке... Теперь давайте посмотрим, что еще ваши солдаты в том тайнике нашли. Учтите: все я вам забрать не позволю, мне тоже для отчета надо что-то показать.
Глава 6
Долгая дорога домой
Это нельзя было назвать трассой, но дорогой – вполне.
Местами на ней даже встречались куски асфальта. Может, их было и больше, чем казалось на первый взгляд, но для точного исследования пришлось бы копать гораздо глубже, чем хотелось бы любому шоферу. И уж точно глубже, чем позволяла себе местная дорожная служба – если она вообще когда-нибудь пыталась разгрести нанесенный ветрами Голодной степи песок. Хорошо, хоть под верхним пыльным наметом этот песок сейчас был достаточно сырым и слежавшимся, поэтому колею можно было видеть, а не угадывать. Судя по состоянию дороги, ее хозяева и ремонтники позабыли о ней во времена развала СССР и парада здешних суверенитетов. Впрочем, не исключено, что и еще раньше. Как и на чем по ней ездили – одна из многих загадок этих мест. Впрочем, для армейской техники даже такая дорога не была слишком уж серьезным препятствием. Просто в некоторых местах приходилось сбрасывать давление в шинах и ползти на расплющившихся колесах, как на гусеницах, а в других – держаться покрепче и следить, чтобы за маленькой колонной не остались ненароком выпавшие ящики.
Этот маршрут –
– Какая местность, такие и дороги, – ворчал Резинкин, выкручивая баранку «шишиги». Сашу Кислого пересадили в броневик, поскольку зенитка в кузове – это тонна груза, который норовит на каждом ухабе подпрыгнуть и сместиться, как ты его ни прикручивай к настилу. Плюс боекомплект. Плюс разные коробки, тюки, свертки, которые взвод должен был утащить с собой. Плюс сами химики – пятеро в кузове, двое в кабине. Верный «ГАЗ-66» принял все свои разрешенные две тонны и в таком состоянии настоятельно требовал опытной и твердой руки. «Бээрдээма» шла не в пример ровнее, только подпрыгивала и покряхтывала. Ну, еще и гремела висящими вдоль бортов ящиками, которые время от времени водворяли на место путешествующие верхом на броневике Простаков и Ларев.
– Не скрипи, Резина, без тебя тошно. – Мудрецкого и в самом деле укачивало. Хуже, чем в самолете. Он клял тот момент, когда прислушался к мнению местных жителей – бывалых контрабандистов. В конце концов, его взводу не грозили многочисленные блокпосты и засады жадных гаишников, которые мешали Закиру и его коллегам ездить по основной трассе. Ну да, эта дорога еще и короче. На карте. А на местности – все никак, зараза, не кончится, уже который час вокруг ничего хорошего, даже в октябре эти места не для жителя Средней полосы России. И конца-края этой пустыни не видать. Иногда – какая-нибудь деревенька, где шарахаются от броневика и хорошо если соглашаются показать, куда тут дальше. Только пыль, пыль, пыль от засыпанных дорог... У Киплинга было, помнится, не совсем так. Сюда бы его, в кабину, этого Киплинга, и посмотреть, какие стихи пришли бы в его английскую голову...
Еще несколько минут ехали в полном молчании, если не считать жалобных стонов раскачивающейся и трясущейся машины. Потом Резинкин тяжело вздохнул и продолжил:
– Товарищ лейтенант, зря мы здесь поехали. По нормальной дороге быстрее было бы, а тут только горючку израсходуем. Вот заглохнем в этих песках и кустиках – что тогда делать будем? Даже не свяжешься ни с кем! Вода скоро закипит, фильтры забиваются, бензина уже меньше половины бака, а «бээрдээмка», похоже, и того больше скушала, ей много надо...
– Сейчас узнаем. – Мудрецкий включил рацию на передачу и еще раз мысленно поблагодарил особиста Сытина за щедрость. «Эр-сто пятьдесят седьмые» вообще-то числились за взводом Волкова, но майор вник в ситуацию и разрешил забрать. Сам капитан-спецназовец, естественно, ни секунды не возражал – такое старье ему выдали исключительно в учебных целях, и он только рад был его кому-нибудь спихнуть. Да еще если не то что не возражают, а радуются – почему бы не сделать людям что-нибудь приятное за казенный счет и законным путем? – Второй, я Первый, как слышно, прием!
– Первый, я Второй, нормально, – прохрипел в наушнике Валетов. – У нас привал когда намечен? Прием!
– Какой привал, Второй?! Обед был, чего еще надо? На песочке позагорать? Выедем на трассу, там и отдохнем. Лучше доложи расход топлива и температуру воды! Понял меня, Второй? Прием!
– Вода девяносто, бензина осталось меньше половины, Леха с Вадимом отбили задницы! Прием!
– Пускай химзащиту к ним привяжут! И мягче будет, и не потеряют! Как понял?
– Пробовали уже, Первый! – доложил Валетов. – Она же резиновая, все сразу потеет, преет, только еще хуже! Отдохнуть им надо! Очень просят, Первый! Как поняли, прием!
– Вот же... только с задницами у нас еще проблем не было! – Мудрецкий приоткрыл стекло и сплюнул комок, почти наполовину состоявший из пыли. Посоветовал в рацию: – Скажи Заботину, чтобы свернул им чего-нибудь помягче! Чехлы возьмите, куртки, что угодно! Раньше думать нужно было, еще в Чечне! Понял? Прием!
– Не выдерживают они! Леха еще держится, а Ларев говорит, сейчас руки разожмет!
– Вот мать его!.. Все, колонна, стоп! Витя, смотри, чтобы они нам тоже задницу не помяли!
– Смотрю, смотрю, не впервой...