Демельза

Грэм Уинстон

Джулия все не унималась, и Демельза, извинившись, унесла малышку в дом. Она была в отчаянии.

Бедняжка понимала, что теперь, чем бы ни закончился этот день, она уже потерпела поражение. Ее прием даст богатую пищу для сплетен. Ну и пусть. Тут уже ничем не поможешь. Она пыталась стать одной из них, но не смогла. Больше не стоит и пробовать. А теперь пусть они все уходят, пусть все поскорее закончится, и она наконец останется одна.

Спустя несколько минут после ухода Демельзы Рут удалось незаметно подвести свою компанию

ближе к Карнам, так, чтобы оказаться в пределах слышимости.

– Лично я предпочитаю исключительно крепкие напитки, – сказала она. – Мне по душе портвейн и бренди с богатым ароматом, а кислятину я не пью. Вы разделяете мой вкус, Фрэнсис?

– Вы напоминаете мне тетушку Агату, – ответил Фрэнсис. – Ну просто воплощение женщины свободных взглядов.

И эта реплика тоже была встречена дружным смехом, только на сей раз смеялись над Рут. Когда компания проходила мимо Тома Карна, он встал у них на пути и оказался лицом к лицу с Рут.

– И кто же из вас будет крестным дитяти?

Фрэнсис слегка поклонился:

– Я.

Разыгравшийся ветер приподнимал фалды его фрака, и со спины он чем-то напоминал сатира.

Том Карн смерил Фрэнсиса взглядом:

– И по какому же праву?

– Что, простите?

– По какому праву вы будете для дитяти примером добродетели?

Накануне Фрэнсис выиграл приличную сумму в фараон и теперь пребывал в благодушном расположении духа.

– Да по такому, что меня пригласили родители девочки.

– Пригласили? Ну что ж, они-то, может, и пригласили. Но спасены ли вы?

– Спасен ли я? – не понял Фрэнсис.

– Вот именно.

– От чего спасен?

– От дьявола и геенны огненной.

– Насчет этого мы не в курсе, – загоготал Джон Тренеглос.

– И это ваша вина, мистер, – назидательно сказал Карн. – Кто не внемлет Господу, внемлет дьяволу. Человек служит либо одному из них, либо другому. Не бывает серединки на половинку. Или в рай с ангелами, или же прямиком в геенну огненную!

– Да у нас тут проповедник, – заметил Джордж Уорлегган.

Миссис Карн потянула супруга за рукав. Она всегда исповедовала презрение к знати, но ее чувства не были столь же искренними, как у мужа. Миссис Карн понимала, что за стенами их молельного дома миром правят именно эти люди.

– Уймись, Том, – сказала она. – Оставь их. Они в долине тьмы и не видят света.

Росс, который ушел в дом, чтобы как-то приободрить Демельзу, теперь снова появился на пороге. Ветер начал усиливаться. Росс заметил, что между гостями назревает ссора, и сразу направился в их сторону.

Карн отмахнулся от супруги.

– Четыре года назад, – громко, так что его голос разнесся по всему саду, провозгласил он, – я и сам был грешником перед лицом Господа и служил дьяволу, предаваясь распутству и пьянству. Хуже того, от меня несло серой, и я шел прямой дорогой в ад. Но Господь открыл мне глаза и указал путь к спасению,

свету и вечному блаженству. А тот, кто не принимает милость Господа и живет во грехе, не может отвечать перед Создателем за дитя бессловесное.

– Надеюсь, эта отповедь вполне вас удовлетворила, Фрэнсис, – едко заметила Рут.

Но Фрэнсис не желал поддаваться на провокации.

– Я, в свою очередь, несколько озадачен столь категоричным делением на овец и козлищ, хотя мне известно, что люди вашего склада склонны к подобным инсинуациям, – сказал он, обращаясь к Карну. – В чем, по-вашему, различие между нами? Разве мы оба не из той же плоти и крови? Так почему, спрашивается, после смерти вам будет даровано Царствие Небесное, а я отправлюсь прямиком в ад? Кто сказал, что вы более ревностный поборник веры, чем я? Мне действительно интересно. Вы сказали, что вы спасены, а я – нет. Но это всего лишь слова. А где доказательства? Что мешает мне заявить, что я – великий визирь и хранитель семи печатей? Я тоже могу бегать по округе и кричать, будто спасен и мне уготовано Царствие Небесное, а вам – вечное проклятие.

Джон Тренеглос разразился хохотом, а благочестивая физиономия Карна от злости покрылась багровыми пятнами.

Миссис Карн снова потянула мужа за рукав:

– Оставь их. Это сам дьявол искушает тебя, хочет, чтобы ты ввязался в пустой спор.

Гостей словно магнитом притягивало со всех сторон к шумной компании.

Росс подошел и встал у них за спиной.

– Ветер поднимается, – сказал он. – Дамам лучше уйти в дом. Фрэнсис, не поможешь тетушке Агате?

Росс указал в сторону старой леди, которая покинула свое место у окна и, повинуясь врожденному чутью на неприятности, без посторонней помощи ковыляла через лужайку к саду.

– Я и не стану продолжать столь нечестивый разговор, – произнес Карн и в упор посмотрел на Рут. – Прикройте свою грудь, женщина. Сие постыдно и грешно. В былые времена женщин и за меньшие прегрешения пороли на улице.

Повисла гнетущая пауза.

– Какая наглость! – возмутилась Рут. – Если кого-то и следует выпороть, так это вас. Джон! Ты слышал, что он сказал?

Ее супруг медленно соображал и к тому же был навеселе, он не сразу уловил суть перепалки и поэтому только теперь подавился смехом и накинулся на Карна:

– Ах ты, старая мерзкая свинья! Ты хоть понимаешь, с кем разговариваешь? Немедленно извинись перед миссис Тренеглос, или, будь я проклят, я спущу с тебя шкуру!

Карн сплюнул на траву:

– Что, правда глаза колет? Женщина должна одеваться скромно и прилично, а не выставлять напоказ свои прелести, чтобы пробудить мужскую похоть. Если бы моя жена так разрядилась, клянусь Иаковом, я бы…

Росс встал между ними и перехватил руку Тренеглоса. Пару секунд он молча смотрел в глаза раскрасневшемуся от злости соседу, а потом спокойно сказал: