Деметра

Ливадный Андрей Львович

— Но у нас бронетехника…

— Оставь, Майкл. Десятком старых бронемашин и двумя истребителями ты не заткнешь даже одной дырки в бою, который ты же мне и обрисовал. Это будет полномасштабное сражение, и даже если мы выиграем его, сколько нас останется в живых? Подумай, хорошо подумай, что ты предлагаешь — красивый способ массового самоубийства, финальный хлопок дверью или разумную операцию?

— Но ты не понял… — попытался возразить Майкл.

— Нет, я все понял, — спокойно прервал его Андрей. — Подумай, посчитай, прикинь реальный

баланс сил и приходи снова. У тебя своя математика, у меня своя. Сравним результат и будем думать вместе, ладно?

— Так точно… — Дуглас нехотя встал. — До скорого, командир, — мрачно обронил он, открывая дверь.

— Эй, Дуглас, — окликнул его Андрей.

Великан обернулся, уже стоя в проеме двери.

— Я знаю, что ты сейчас думаешь, — усмехнулся бывший командир истребительного отряда. — Ты жалеешь о тех временах, когда в горячке боя мог послать меня к черту и перерезать столько инсектовских глоток, сколько считал нужным… Но времена изменились, Майкл. Мне тоже порой охота все послать… — признался Шевцов. — Но мы с тобой уже не отвечаем за себя. Мы отвечаем за других. За всех. В этом разница.

Когда за Дугласом закрылась дверь, Андрей еще несколько минут сидел, глядя на жирную кляксу от пролитого кофе.

Мир вокруг него стал другим с тех самых пор, как две недели назад он переступил порог этого кабинета. Всего две недели… А из жизни уже ушли простота и ясность, и она вдруг превратилась в шипящий, змеиный клубок проблем и противоречий. То наследство, которое досталось ему от предыдущего командующего, который внезапно и необъяснимо сгинул где-то в западной сельве во время обыкновенного рейда по проверке дальних гарнизонных постов, впору было бы пожелать врагу.

Только теперь Андрей начал осознавать, насколько неправильно их готовили… Детей сначала учили убивать, а уж потом думать. Да, при этом они вырастали отменными коммандос, но многие ли доживали до той поры, когда сознательная оценка своих действий становилась внутренней потребностью?

Ответ был очевиден — единицы. Единицы, к которым принадлежал он сам. Потому что средняя продолжительность жизни в колонии неукоснительно снижалась, уже вплотную приблизившись к страшной, по мнению Андрея, отметке в тридцать лет…

Он понимал — нужно что-то предпринять. Срочно. Немедленно. Но разве он располагал выбором из десятка решений? Нет… и еще тысячу раз — нет!.. Он был обыкновенным офицером, которого обстоятельства вырвали с передовой и втиснули в это самое кресло. И у него не было ни самих решений, ни времени на их поиск.

Колония умирала. Тысячелетие войны и ненависти, наконец, дало свой единственный росток. Это был бутон того цветка, что распустится на их братской могиле…

Андрей отжал клавишу интеркома и устало спросил:

— Роберт, в нашем штате есть кто-нибудь, кто хоть частично подпадает под древнее определение «ксенобиолог»?

— Мм… Простите, сэр… — замялся адъютант.

— Ясно… Тогда пришли мне того, кто шарит в обыкновенной биологии,

понял? — разозлившись, Шевцов не заметил, как сорвался на привычный армейский жаргон.

— Так точно, сэр!

— Все, выполняй… — Андрей залпом допил остывший кофе и отжал другую клавишу:

— Майкл?

— Да, я тут, — с готовностью отозвался густой бас Дугласа.

— Нужно отослать как минимум два десятка подготовленных мобильных групп, чтобы мы были в курсе любых передислокаций инсектов. Причем немедленно.

— Командир, но я не наберу такого количества подготовленных ребят… разве что взять старший курс из военной школы.

— Вот так и сделай. Раскидай их по группам, пусть сдают экзамен на выживание. Кто вернется — автоматически станет офицером. Все, давай, мне некогда…

В дверь кабинета осторожно постучали.

— Да, войдите… — Андрей пошарил глазами вокруг, ища, чем бы стереть со стола проклятую кляксу, но, не найдя ничего подходящего, просто поставил на это место пустую кружку.

Дверь кабинета открылась. На пороге стоял пожилой мужчина в заляпанном кровью белом халате. На его носу громоздились неуклюжие старинные очки в толстой оправе.

— День добрый, — проговорил он, прикрывая за собой дверь.

— Что это значит? — не понял Андрей.

Посетитель подошел к столу и ответил:

— Извините, командующий, этот вопрос должен, по идее, задать я. Ваш адъютант выволок меня из операционной…

— Понял… Теперь понял… Садитесь и не расстраивайтесь, — Андрей усмехнулся, вновь втыкая кофейник. — Просто кое-кто со страха воспринял мой приказ в буквальном смысле, — пояснил он. — Мне нужно было проконсультироваться с кем-то, кто владеет вопросом по биологии… — он сделал непроизвольную паузу и добавил: — инсектов…

Он думал, что это последнее замечание смутит его собеседника, но тот лишь задумчиво поправил очки в машинальном жесте.

— В таком случае, я вынужден отдать должное, ваш адъютант сообразительный малый, — ответил он. — Возможно, я единственный, кто сохранил толику тех знаний, что были наработаны нашими предками. Кстати… я не представился… — Он чуть привстал, протянув через стол жилистую руку. — Ногард… Доктор Хью Ногард. Некоторые называют меня просто профессор. Я работаю в хирургическом отделении центрального госпиталя.

Шевцов пожал протянутую руку.

— Извините, профессор, что оторвал вас. Но коль уж вы тут, давайте побеседуем…

— Что конкретно вас интересует?

— Возможно ли вступить с ними в контакт? — чуть прищурясь, спросил Андрей.

— Хороший вопрос… — усмехнулся Ногард. — А главное, задан он вовремя… Спустя тысячу лет после первого убийства… — Он вскинул глаза на Шевцова и тут же смутился. — Извините, командор… Конечно, я понимаю, кто вы и как попали в это кресло. Вы имеете право задать этот вопрос, и я, откровенно говоря, рад тому, что вы его задали. Ваши предшественники не беспокоили меня или кого-то еще по этому поводу…