Демид. Пенталогия
Шрифт:
– Эти... Там, в лаборатории. Погибли?
– Еще чего. Живые. Вытащил я их оттуда. Связал. Пусть полежат, о жизни подумают.
– Тебя не узнали?
– Нет, – сказал Антонов.– Это в мои планы не входит. Я в подполье пока уходить не собираюсь. Тебя вытащу, и – гуляй, Вася.
– Это не ты в моей лаборатории хозяйничал?
– Нет. А что, там кто-то хозяйничал, в твоем храме науки? – Антонов явно заинтересовался.
– Хозяйничал. И очень даже круто. – Демид с кряхтением поднимался. – Туда уже можно входить, в лабораторию?
– Нет! Там еще
– Респиратор дай.
– Зачем?!
– Надо. Уничтожить все к чертовой матери.
– Ты что?! Это же труд твоей жизни!
– Что – труд? Ты хоть видел, что там в банках плавает? Щенята там плавают. Я не знаю, чей это труд. Но я бы этого трудящегося... Это кархи, Валерий. Будущие кархи.
– Кархи? – Антонов уже ничего не понимал. – Это что еще такое?
– Одного карха ты видел. Это Король Крыс. Кто-то решил, что одного Короля Крыс мало. Он начал выращивать еще пять. И почти успел вырастить.
– Да... – Антонов почесал в затылке. – Дела... Слушай, Дем, а может, все-таки это ты их вырастил? Уж очень как-то все совпадает. Может быть, на тебя затемнение нашло? Ты ищешь кого-то, а это все же ты? Только ДРУГОЙ ты.
– Ага. Совпадает. Затемнение. – Демид протянул руку. – Маску давай. Времени у нас мало.
Демид разнес все в лаборатории в пух и прах. Махал топором, как Железный Дровосек. Ничего не пожалел. Вряд ли из этих обломков можно было бы что-нибудь восстановить человеку со стороны. Даже специалисту. В конце концов, какая разница, существовал ли этот неведомый Специалист или это было проделкой другого Демида? Оказывается, в лаборатории можно было выращивать кархов, а значит, лаборатория должна быть уничтожена. Стерта в порошок. Демид был очень перепуган.
Ему хватало и одного Короля Крыс.
Трупики неродившихся щенят он сложил в целлофановый пакет, перетянул клейкой лентой и прихватил с собой.
* * *
– Как мы отсюда выберемся? – Антонов ждал его, уже натянул на голову черную маску с прорезями для глаз – чтоб портрет не запомнили. – Сваливать пора.
– Как выберемся? Внаглую. Так же, как и пришли. Не думаю, чтобы какой-нибудь идиот в деревне бросился нас задерживать.
Вылезли из дома. Народу вокруг полно. Впрямую, конечно, интерес не показывают – так, взгляды искоса, нас, мол, ваши дела не касаются. Один только Леха висит на калитке, переживает – то ли на выручку соседу отправиться, то ли за бутылкой сгонять.
– Леха, – сказал Демид. – Все трое в доме там валяются. Связанные. Живые. Ты милицию обязательно вызови. Но только не раньше чем через час. Постарайся протянуть. Сам понимаешь...
– Два часа, – сказал Леха, дыша перегаром. – Гадом буду. Костьми лягу. Драпай, Дема. Кто это с тобой?
– Человек.
– Спасибо тебе, Человек, – сказал Леха с чувством. – Ты это, Человек, береги Дему. Дема знаешь какой мужик... Таких больше нету!
– Знаю, – сказал Человек Антонов.
И они побежали трусцой вдоль дороги к лесу.
Глава 18
Костерок
– Ни черта не понимаю. – Антонов лежал на траве, курил, пускал дым в голубое небо. – Не очень-то мне хочется влезать в твои дела, и так уже пострадал. С работы выперли. И все-таки интересно мне, с чего вся эта буча началась? Вокруг кого вся эта карусель вертится? Кто тут главный герой? Король Крыс? Или эта стерва, Фоминых?
– Главный герой – я, – сказал Демид. – Я. Меня нужно убить. Любой ценой. Собственно говоря, карх для того и появился, чтобы убить меня. Только он слишком верил в свои силы, этот Король Крыс. Слишком любил поиграть с добычей. Вот и доигрался.
– Ты убил его?
– Убил... Вроде бы убил. А что толку? Сколько раз уж его убивали... Не успел дело до конца довести. Эта гадина, Фоминых, вырвала его труп у меня.
– И что сейчас?
– Не знаю. Может, уже и ожил?
– А Фоминых? Она с какой стати сюда лезет?
– Все с той же. Не получилось у Короля Крыс – так она должна меня добить. У нее не получилось – еще кто-нибудь на Божий свет выплывет. Пока не спишут меня в утиль.
– Она что, не одна?
– Надо думать... Не знаю, что это за организация таинственная, что это за культ такой сатанинский, который пауков на стенах рисует. Только вряд ли Фоминых потянет на единственного исполнителя в этом спектакле. И линию мою не она запустила. Не смогла бы. Да и потрясена она уж очень была, когда увидела щенков этих в банках. Чуть до потолка не подпрыгнула от счастья.
– А эти, двое оперов? Которые с ней были?
– Они ни при чем. Можешь считать, что ты и их жизни спас. Я думаю, она не остановилась бы...
– Сваливай, Дема, – произнес Антонов. – Прячься как следует. Исчезни, и лучше навсегда. Стань другим человеком. Я, конечно, попробую по своим каналам справочки навестит об этой ментовской бабе. Сумеешь раствориться? Это непросто будет. Портрет твой будет теперь на каждом райотделе висеть.
– Попробую. – Демид усмехнулся. – Попробую.
* * *
Где Демид? Что с ним случилось? Лека не знала. Она потеряла связь с ним тогда, когда он сражался с кархом. Кто победил? Жив ли Демид?
Она не знала ничего. Она звонила домой – никто не брал трубку. Она звонила всезнающей соседке – та сообщила, что «не приходит, значит, Дема домой ужо несколько дней, а вот милиция, значит, приезжала, понятых на обыск брала». Она звонила немногочисленным друзьям Демида, и те сказали, что, по слухам, Демида за что-то арестовали, но в милиции упорно отвечают, что такого задержанного у них нет. Она знала, что ей нужно немедленно собираться, и ехать в город, и искать Демида, и звонить адвокату (Какому адвокату? Не было у Демы никогда никакого адвоката), и бить во все колокола. Но она сидела здесь, в деревне. Она боялась ехать.