Демид. Пенталогия
Шрифт:
– Не надо… Не мешай…
Я встал на колени, наклонился над ней, одной рукой приподнял ее за талию, а другой быстро спустил ее штаны до колен. Она получила свое удовольствие в тот же момент. Выкрикнула «Ой! Ой!» - этакие два словечка, одинаково звучащие на всех языках всех миров. Ягодицы ее, слабо белеющие во мраке, сжались, тело ее выгнулось вперед, а потом назад, а потом снова вперед, да так и застыло.
– Какая ты быстрая девчонка, - с завистью заметил я, окончательно стягивая с нее штаны.
– Только начала и уже кончила…
– Обычно не так.
– Она вдруг повернулась на спину и открыла глаза.
– Это из-за тебя так быстро. Потому что
– Всегда к вашим услугам, госпожа.
– Я приложил руку к сердцу и склонил голову.
– Готов приходить к вам каждую ночь…
Рука ее заскользила по моей коже и вдруг удивленно наткнулась на некую анатомическую особенность, устремленную вверх.
– А ты… Так ты что, еше не всё?
– С чего бы это всё?
– горько произнес я.
– Я еще практически ничего. Когда вы начали кончать, сударыня, я еще даже не кончил начинать.
Она поднялась на колени, стащила с себя рубашку и прижалась ко мне, обхватила руками. «О боже!
– пронеслось в моей перевозбужденной голове.
– Я добился своего!» А она, маленькая негодяйка, провела губами по моей щеке, уткнулась в ухо и шепнула:
– Все равно я тебе не разрешу.
Я рухнул на тюфяк как подкошенный. Вот что могут сделать с человеком шесть гадких слов, произнесенных не к месту.
– Я тебе помогу.
– Она легла рядом со мной и решительно обхватила рукой мое уязвленное мужское достоинство.
– Правда, я не знаю, как это делается. Но ты мне покажешь, да?
– Мы поможем друг другу.
– Пальцы мои скользнули вниз, в ее горячее и совершенно мокрое местечко.
– Где ты себя гладишь? Вот здесь, да?
– Немножко глубже… Да…
Я не помню, сколько раз мы помогли друг другу в эту ночь, прежде чем заснули, совершенно потеряв силы. Но, проваливаясь в сон, я четко осознавал, что все это неправильно. Это было издевательством - отдавать себя рукам, если можно было сделать это обычным способом - простым, знакомым и таким приятным.
Я чувствовал себя настоящим извращенцем.
Г лава 5
Я проснулся оттого, что луч солнца пробился сквозь щель в стене сарая и дотронулся до моего носа, щекотно провел по моей коже - словно соломинкой. Я сморщил нос и открыл глаза.
Анютка лежала рядом со мной. Точнее, она почти лежала на мне, обняв меня обеими руками и прижавшись ко мне тонким юным телом. Тихо посапывала носиком. Она спала крепко и видела во сне что-то приятное.
Может быть, ей снился я. Во всяком случае, мне хотелось верить именно в это. Анютка - именно так я называл эту девушку в той моей, настоящей жизни. В действительности ее звали Ань Цзян, но я называл ее на русский манер - Анюткой. Потому что мне так было удобнее. Потому что я был русским. И, как положено русскому, я переиначивал ее китайскую фамилию так, как мне хотелось.
«Мигель», - тихо прошептала она сквозь сон.
Мигель - так звучало мое настоящее имя. Испанское имя. По-русски меня звали Михаил, но, так как в последние годы я жил в Испании, мне пришлось привыкнуть к имени «Мигель». Я был не против. Все равно это было именно мое имя, и оно не имело ничего общего с дурацким прозвищем «Шустряк».
Я вспомнил о себе все. Вспомнил так ясно, словно никогда и не было тупого беспамятства последних недель. Я наслаждался тем, что снова помню себя, лежал и вспоминал все то, что произошло в последний год, все то, что вылилось в цепь событий, приведших меня сюда - в загадочный мир под названием Кларвельт.
Если говорить точнее, я был не
Моя профессия - жонглер. Да-да, именно так. Можно относиться к этому ремеслу как к несерьезному занятию, но это единственное, что я умею делать хорошо. Я - отличный жонглер. Может быть, даже выдающийся. Во всяком случае, так об этом было написано в рекламном буклете Парка Чудес. Я не против. Выдающийся так выдающийся.
Итак, я работал жонглером в этом самом парке. А еще там работала девочка из Китайской Народной Республики по фамилии Ань и по имени Цзян - весьма симпатичное шестнадцатилетнее создание. Цзян выступала в китайском цирке с акробатическими номерами. Кроме того, она весьма неплохо владела у-шу.
Честно говоря, она была мастером спорта по китайским единоборствам. И в один прекрасный день я подкатился к ней с заманчивым предложением - она будет учить меня этому самому у-шу, а за это я… А что я? А ничего. Я так ничем и не расплатился с ней за те уроки. Обычно я расплачивался с девушками за все услуги собственной натурой, и все были от этого в полном восторге. Более того. Цзян определенно имела на меня виды и даже не скрывала этого. Но, как ни странно, она была первой в моей жизни близкой девчонкой, с которой я наотрез отказывался переспать.
За нашими отношениями стояла тень Лурдес.
С Лурдес мы познакомились при весьма странных обстоятельствах. Я заприметил ее, когда выступал со своим номером на маленькой площади в старом квартале Барселоны. Это было еще до того, как я устроился в Парк Чудес. В тот день я жонглировал - зарабатывал, стало быть, себе на жизнь, а она сидела за столиком с двумя парнями, про которых сразу можно было сказать, что это бандиты на отдыхе. Два колоритных быка в золотых цепях и с табуретками вместо голов. К тому же бандюганы оказались русскими - я услышал их разговор. К ужасу моему, я выяснил, что они собираются отвезти девушку в пригородный коттедж и устроить там что-то вроде «утренника» - народного порнографического развлечения, популярного среди российского бычья. Я честно предупредил девушку об этом, когда ребятки отлучились оросить местные писсуары. Но она не захотела слушать меня, проявила свой строптивый нрав - послала меня подальше и поехала с ними. Ну, дальше все происходило, как в киношном боевике, - я оседлал свой мотороллер, выследил их и спас Эту девушку. Правда, при этом меня чуть не пристрелили. Но это не в счет - я уже привык к тому, что кто-то пытается убить меня.