Демиург местного значения
Шрифт:
— Что будем с этим делать, Посланник? — встретил он меня вопросом и кивнул в сторону румийцев.
— Разберемся, — буркнул в ответ.
Найдя местечко повыше, присел на подходящий камень и приготовился наблюдать за дальнейшим развитием событий. Командовать атаку не спешил: имелась надежда на то, что отступающая румийская конница смешает строй своей пехоты и наши конники прорвутся в глубину вражеского боевого порядка.
Увы! Когда наши додавили румийских всадников до передних манипул, задние развернули лошадей и галопом ринулись в промежутки между манипулами, в глубину румийского строя. Минуту спустя за ними последовала остальная масса румийской кавалерии. Манипулы второй линии, не дожидаясь, когда проскачут
В течение следующих двух-трех минут румийцы произвели молниеносное перестроение. В центре и на своем левом фланге манипулы из задних рядов произвели ту же эволюцию, что и на фланге правом — переместились в первый ряд и, выстроившись в одну линию. В середине образовавшегося п-образного строя осталось три манипулы (видимо подвижный резерв), тысяча велитов, сотен пять уцелевших всадников-румийцев и две сотни герулов. Образовавшееся каре чуть попятилось, так, что ножки буквы «П» уперлись в берег болота и застыло. Проделано все это было поразительно четко и слаженно.
— Теперь взять их будет не просто, — прокомментировал Хитрован.
— Догадываюсь, — мрачно пробурчал я. — А чего твои стрелять прекратили? Стрел не хватает?
Казачки, действительно, опустили луки, должно быть, завороженные мастерскими строевыми эволюциями румийцев.
— Куда стрелять? Командуй, — пожал плечами атаман казачьего войска.
Действительно, куда? Конница и легковооруженные велиты упятились к самому болоту и стрельба по ним с расстояние триста метров, даже из мощных казачьих луков, будет малоэффективной. Остается строй легионеров. Наша отступившая конница, кстати, уже начала обстрел со своего фланга. Славский всадник — воин универсальный: имея довольно тяжелое вооружение, он, ко всему, еще и конный стрелок. Причем, стрелок весьма неплохой — видел их упражнения под Кийградом. Луки, по качеству ничем не уступающие казачьим, они всегда возят с собой, притороченными к левой задней луке седла, колчаны — к задней правой. Сейчас, образовав гигантскую, двигающуюся не спеша, карусель славы засыпали стрелами правый румийский фланг.
Ну, что ж, поможем нашей кавалерии.
— Бей одним полком по правому флангу — в спины, а вторым — по центру, — приказал, ожидающему моего решения, Хитровану.
Тот кивнул и направился к своим людям. Через минуту казачьи полки возобновили стрельбу, исходя из моих целеуказаний.
Следующие десять минут правый фланг и центр румийского каре подвергался массированному обстрелу нашей конницей и казачьими полками. Сокрушительного эффекта не наблюдалось. Румийцы плотно сомкнули края щитов. Первые шеренги легионеров опустились на колено, полностью за ними укрывшись. Вторые шеренги поставили нижние края своих щитов на верхние края щитов рядов первых и немного наклонили их на себя. Третьи и последующие шеренги подняли скутумы над головами, образовав над строем, своего рода, крышу. Задние шеренги правого фланга, получавшие от казаков стрелы в спину, развернулись на сто восемьдесят градусов и построили ту же защиту, что и их соратники, стоящие в первых рядах. Если обстрел и наносил румийцам какие-то потери, то они, судя по всему, были не слишком значительными.
Прошло еще минут десять. Складывалось впечатление, что обстрел легионеров не слишком-то и беспокоит.
— Становится скучновато, — пробормотал я себе под нос фразу капитана Смоллета из любимого мультика «Остров сокровищ». Помните, когда они обороняются от пиратов в форте.
Еще десять минут обстрела — тот же результат. Этак стрел не напасешься, подумал я, посматривая на снующих между лагерем и стреляющими казаками, обозных мужиков, подносящих связки запасных стрел. Неужто
Черт, еще не понятно, как там дела в хвосте колонны! А ведь там тяжелая сарматская конница. У наших, конечно численное преимущество, но кто знает. Посмотрел в ту сторону. Отсюда ничего толком было не рассмотреть. Приказал снова поставить насест. Забрался. Глянул. И чуть не загремел вниз. В нашу сторону двигалась плохо организованная колонна странного состава. Впереди рысила славская конница, за ней славская же пехота. Ну, это понятно. Но за нашей пехотой двигались готы, в своих вороненых доспехах, а за готами конные сарматы. Замыкали колонну опять славские всадники. Так, а что с румийцами? Протер глаза, присмотрелся. На месте боя навалены трупы, между которыми бродили одинокие фигурки. Похоже, кирдык румийцам. Получается, готы и сарматы перешли на нашу сторону? Другого объяснения, открывшейся картине, я не находил.
Так и оказалось. Впереди подошедшей колонны гарцевали Велимир, Хегни, уже успевший раздобыть где-то коня, и еще с десяток воинов из свиты Великого князя. Я съехал на заднице со склона им навстречу. Туробой и Волеслава, как две тени последовали за мной. Распираемый гордостью Велимир, спешился, кивнул на приближающихся готов и сарматов, и произнес:
— Принимай пополнение, Посланник. Теперь эти будут биться на нашей стороне. Удалось уговорить. Они недолго и упирались. Хотя, мы, надо сказать, были очень убедительны.
— Хорошая работа, Великий князь, — одобрительно хлопнул по плечу Велимира. — Что с румийцами?
Князь и Хегни, перебивая друг друга, поведали, что произошло в хвосте румийской колонны. После первого сокрушающего (со слов Велимира) удара готы и легионеры были прижаты к болоту, но успели построиться. Этот момент я видел, обозревая с «насеста» ход битвы в первый раз. Однако вскоре сарматы, пятящиеся под натиском нашей конницы, расстроили боевое построение готов. Вот тут готы, видя бессмысленность сопротивления, и сдались, опустив наконечники копий на землю. Есть у них такой обычай. Велимир, к счастью, этот знак понял и приказал остановить, начавшуюся было, резню. Заодно с готами сдались и остатки сарматской конницы.
Румийцы, к тому моменту отрезанные от своих федератов и занятые построением оборонительных порядков, всего этого не видели и у Великого князя мгновенно возник план. Найдя командира готов, он объяснил ему, что нужно сделать. Тот оказался человеком понятливым, опять же, нужно было доказать новым союзникам свою лояльность. Готы снова сплотили ряды, издали боевой клич и двинулись на соединение с румийцами сквозь, разделяющую их толпу славов. Те, повинуясь командам сотников, которых успели ввести в курс дела, отхлынули к гряде холмов. Румийцев не смутил такой легкий прорыв к ним союзников, и они разорвали строй, пропуская в середину фалангу готов. Вот тут и пошла потеха! Готы ударили изнутри, наши снаружи, потом в разрывы врубилась конница. И сарматская в том числе…. В общем, с румийцами, потерявшими строй, покончили достаточно быстро. Молодцы! Особенно Велимир. Я зауважал его еще больше — так быстро сориентироваться!
Еще раз от души поздравил Великого князя с победой и озабоченно оглянулся, на продолжающее несокрушимо стоять, румийское каре. Может и здесь попробовать тот же фокус. Да нет, они же видели, что готы и сарматы явились сюда в составе нашей колонны и все поняли. Ладно.
Я приказал, чтобы пехота строилась в боевые порядки, а вновь прибывшая славская конница занялась обстрелом левого фланга румийского каре — пусть и тем не скучно будет. Потом все вместе забрались на гребень и устроились, на облюбованной мной, возвышенности. Минут пять наблюдали за сыплющимся на легионеров дождем стрел. Потом Велимир почесал бороду, крякнул и констатировал: