Демон Эльдорадо

Никитин Олег Викторович

Перед тем как облить себя из кувшина и вооружиться куском серого мыла, он уселся на скамью рядом с очагом, набил вылепленную по его приказу трубку из красной глины и прикурил от щепки. Табак на вкус был необычным, горьковатым, но нравился Алексу. Вообще-то он не курил в прежней нормальной жизни, а здесь, раз уж этот мир находится в его собственном воображении – почему бы не попробовать?

– Великие боги вершат славные дела на землях аймара, – заметил Кумари.

Алекс рассеянно перевел на русский его высказывание и не нашел в нем повода для ответной реплики.

Молодой

сапана вежливо уселся по другую сторону от очага, также не торопясь приступить с банным процедурам. Глядел он выжидательно, будто прощупывал бога взглядом. Наверное, для этого высокородного смуглого коротышки Алекс представлялся подлинным чудом – высокий и бородатый, с черным «пушком» на груди и ногах.

– Позволено ли слуге своего крошечного народа узнать, далеко ли простираются планы Энки и его сынов? – решился Кумари.

«Вот, значит, какие разговоры», – кое-как поняв изысканную фразу сапаны, подумал Алекс.

– Боги часто сами не знают, чего захотят завтра, – сказал он.

– Энки знает все, – дерзко не согласился Кумари. – Он раздает семена невиданных злаков, строит плотину на реке и возвеличивает бедных людей своим божественным присутствием. Его планы преданы бумаге, а значит, неподвластны искажению.

– Вот как? – усмехнулся Алекс.

– Отец богов Энки и его великий помощник Алекос ведут аймара к процветанию и власти над остальными людьми, недостойными небесной опеки.

– Пожалуй. – «Черт, что именно он хотел сказать?» – подумал Алекс. Мысленный перевод фразы собеседника дался ему с изрядным трудом. – К чему ты клонишь?

– «Клонишь»? Могу ли я, ничтожный отпрыск сына Солнца, кого-то склонять?

– Ладно, какова цель твоей речи, парень? Я это хотел спросить.

– Зачастую речь не имеет особой цели, Алекос, – слегка улыбнулся Кумари. – Беседа у огня после доброй схватки – как глоток холодной чичи…

Табак в трубке Алекса догорел, так что можно было мыться. Одно было плохо – несмотря на все усилия, добиться достаточно высокой температуры в этой «парилке» никак не удавалось. Похоже, слишком много было тут незаметных глазу щелей. Но все же это лучше, чем лохань с едва теплой водой в дворцовых покоях Алекса.

Он протянул руку и взял тяжелый кувшин, расписанный очередной безумной сценкой в местных традициях – некое свирепое существо держало в когтистых лапах человеческую голову. Очевидно, только что отделенную от туловища, поскольку по низу кувшина кровожадный живописец изобразил обломок позвоночника, жилы и кровавые потеки.

– Искусство аймара такое же древнее, как наша земля, – поделился знанием Кумари. Он заметил, как Алекс рассматривал картинку на боку кувшина. – С давних пор наш народ приносил обильные жертвы богам, и они не оставляли людей благословением. Но сейчас все изменилось.

– Разве? – Алекс опрокинул на себя кувшин с водой и стал намыливаться жесткой мочалкой.

– Рабы живут весело, разгуливают в праздники по улицам Тайпикала и не боятся, что в урочный день их лишат головы. Земля родит так мало, что неспособна прокормить всех, особенно когда чужеземцы и дикари наводняют столицу.

– Глубоко копаешь…

Алекс

с некоторым удивлением воззрился на молодого сапану. Уж от него-то он не ожидал услышать политических речей. Кумари всегда был бравым воякой, полным бойцовского задора и готовым день и ночь махать булавой или метать камни из пращи, а в остальное время развлекаться с девчонками. Этим, собственно, и нравился Алексу.

– Так считают многие достойные люди страны, не только я.

– Кто, например?

Кумари напрягся, будто Алекс направил в него острие копья.

– Многие достойные люди, – повторил он механически.

– Уж не мастер ли церемоний? Кажется, он у вас поборник старины и законов.

По тому, с каким ужасом глянул Кумари на белокожего «бога», тот догадался, что попал в самую точку. Хотя Алекс и не старался вникнуть в дворцовые интриги, Рунтан частенько своей вкрадчивой болтовней буквально вдалбливал ему в голову подобные сведения. В его репликах мастер церемоний Уакаран представал скорее эдаким монстром, демонической личностью. Впрочем, достойной уважения за способность держать нос по ветру.

– И что еще считают эти люди? – поинтересовался Алекс.

– А то, что земля велика, а богов прилетело слишком мало, – выпалил Кумари. – Вокруг нас дикие племена, не ведающие истинных богов! Разве плохо, если твою власть над собой признают не только аймара, но и все народы по обе стороны гор?

«Каков размах! – озадачился Алекс. – Этот парень умеет мыслить масштабно».

Вслух он ничего не сказал, попросту не зная, как должен реагировать на революционные речи сапаны. На этот случай никаких инструкций от Энки у него не было. И вообще, пока Кумари ничего конкретного не предложил. Может, он просто решил высказаться, а потом спокойно ждать решения богов по этому вопросу?

Алекс молча смыл с себя пену и вытерся сначала грубым полотенцем – до красноты, затем мягким. Кумари явно старался успевать за ним. Даже чичу пить не стал, по примеру Алекса, который уже давно не употреблял этот достойный напиток. С той самой минуты, как увидел, каким образом он приготовляется.

Алекс вновь облачился в свои пончо, рубаху и штаны, не забыв надеть плотные трусы из шерсти дикой альпака – подарок умелой Чучильи.

Сапана вышел из купальни сразу за ним. Дорога в город вела мимо старинной каменной стены, лишь местами освещенной факелами. Они торчали из глубоких ниш, и на одну из них указал Кумари, внезапно тронув Алекса за рукав:

– Здесь, в этих стенах, замурованы останки наших предков, отданных богам. То есть тебе, Алекос.

– Спасибо, конечно.

– Кровь столь же желанна земле, как и вода! Это старое знание, но его стали забывать… А я помню, в детстве стоял рядом с алтарем на вершине пирамиды и смотрел, как мастер церемоний с двумя помощниками приносят жертвы богам. Двое младших жрецов, с черными рисунками на лицах, все в крови, держат юношу или девушку за руки-ноги… А мастер-жрец острым кинжалом вспарывает жертве грудь и вынимает еще горячее сердце! Я как сейчас помню, с каким восторгом глядел на кровь – она лилась на камни и дальше, к подножию пирамиды по желобу, словно ручеек.