Демон и Лотос
Шрифт:
— Не переживай, я уже понял принцип. — Воодушевлённо ответил ему, и попробовал провести линию на пластинке. — Ай!
Амулет моментально разгорелся и обжог мне руку. Точка на его поверхности образовалась, но небольшая, размером с укол иголки.
Пришлось использовать амулет лечения. Было жалко тратить на такое полный заряд единственной лечилки, но альтернатива была или терпеть, или будить Сенилу, чтобы нашла зелье. А есть ли у нас что-то от ожогов, я и не знаю даже. Не вариант.
Положил пластинку на скамейку, начал приноравливаться, как сподручнее выжигать в таком положении, но меня остановил голос
— Баронет, ты чего! — Его голос опять приобрёл привычную ехидность. — Руку обжог, а скамейку, значит, жечь можно? Ты же её спалишь!
— А где ещё пробовать? — Возразил я ему. — У меня тут нет железного верстака.
— Помнится мне, тот артефактор держал пластинку голыми руками.
— Так он же ещё и воздух использовал, наверное, им и охлаждал… — Возразил я ему и понял, что туплю. Мне-то что мешает сделать то же самое?
Включил воздух, направил, но обломался. С воздухом, кажется, температура даже увеличилась! Пахнуло таким жаром, пластинка выжгла на скамейке прямоугольник, а я тут же отключил перчатку.
— Что-то ты делаешь не так. — Выдал истину в первой инстанции граф.
Ага, без него я бы даже не догадался об этом.
Логично рассуждая, огонь выжигает, земля усиливает. Воздух… Воздух тоже усиливает, подавая воздух для горения. Нужна вода, чтобы затушить!
Подал воду, отключил воздух. Отлично! Пластинка не нагрелась. Ага. На ней вообще не осталось отметины. Попробовал на скамейке, тоже ничего, как будто лазерным фонариком проводил, развлекался так иногда дома у одной из подруг. Там, правда, результат был: из под дивана выскакивал котейко, и начинал гоняться за красной точкой. А тут полный ноль.
Рассуждая логически, мне нужна в точке пересечения огня и земли большая температура. А вот на остальной пластинке нужно всё охладить. Так зачем я охлаждаю точку, а не пластину? Потому, что спать хочу и плохо соображаю. Днём надо всем этим заниматься.
Последующие эксперименты показали, что огонь и земля режут металл на поверхности, а вода, если направить палец чуть в сторону, отлично охлаждает пластину так, что её можно держать голой рукой. Ха! Я готовый артефактор. Только вот, рука у меня трясётся, прямые линии не получаются. Надо придумать какой-то станок, типа фрезера, тогда можно будет очень мелкие рисунки рисовать на очень маленьких поверхностях.
Взял в руки бомбу. Честно, было очень боязно рисовать первую линию, но потом я всё же справился с некоторой паникой.
— Ошибёшься и сгоришь. — Ехидно заметил граф. — Может, лучше подождать до того времени, когда ты пойдёшь на учёбу?
— Цетон, ты прямо как скажешь! — Возмутился я. Говорит тут мне всякие глупости под руку. — Да с амулетом на магию смерти я даже близко к столице не приближусь! А если там есть какие-то сканирующие амулеты, которые пробивают защиту моего рюкзака?
— Наверняка есть. — Равнодушно подтвердил граф. — Всё же твой рюкзак, это не вещь древних, принципы работы которых временами непонятны вообще! Защиту от такого скрытия давно придумали.
— Во-от! Потому, если эта бомба нам не понадобится, я её выкину. И даже сожалеть не буду.
Продолжил рисовать каналы. Да, нормального станка не хватает. Ощущение, что рисую кратчайший путь между двумя барами.
А потом вышел ещё один облом: выжигание внутри амулета у меня не получалось.
Думал, прикидывал и догадался. Точно, воздух! Внутри нет воздуха, гореть или плавиться там ничего не может, надо подключить его.
И дело пошло. За какой-то час я нарисовал новую прямую (ну, условно прямую) линию почти от накопителя к точке первого узора из тёмной маны. Сложнее всего было вывести этот канал на внешнюю сторону, чтобы потом можно было подключить переключалку от светлячка. На светлячке я тоже вывел канал, но там уже была вкачана мана земли, надо как-то её сначала израсходовать. Всё же я не знаю, как поведут себя мана земли и мана смерти, если соединятся в одном канале. Вдруг будет «бум», а я ещё жить хочу. Включил светлячок, пусть «батарейки сядут».
Амулета хватило до утра, артефактор не соврал. Даже после восхода солнца пластинка изучала свет, а в узоре осталось немного маны. Крутая вещь, чего это я раньше такого фонарика себе не заимел? Ладно, выключу пока, чего это я тороплюсь-то. Надо бы запомнить узор светлячка, жаль зарисовать негде, а с моей памятью я обязательно всё забуду.
Сделал разминку, потом полный проход. Нормально, рука не болит. Надо будить своих, да выдвигаться, время идёт.
— Подъём, труба зовёт! — Гаркнул я внутри кибитки. Хайлин резко подорвалась, ещё не открыв глаза, начала искать одежду, которая уже была на ней. Надо же, они с Сенилой уместились вдвоём на боковой лежанке, а думал, на полу кто-то из них будет спать. И как это моей рабыне не жёстко спать на железках, пусть и покрытых сверху кожей. — Ты чего в броне спишь?
— А, чего? — Непонимающе уставилась на меня мечница. — Что случилось?
— Утро случилось, пора двигаться дальше, времени мало. Готовьте завтрак, и поехали. Сенила!
— Дар, ну чего ты шумишь. — Она потянулась, потом огляделась. — Сейчас всё сделаем, ты даже уснуть не успеешь.
— Вот и проверим. — Шлёпнул я её по голой заднице. — Одевайся, лук в руки и за добычей. А ты за хворостом. — Это я обувшейся Хайлин. — Времени вам даю час, потом будут репрессии.
— Ой, Дарчик, а может с репрессий начнём? — Тут же встрепенулась заинтересованная Сенила. — Ты меня уже давно того, не ре-прес-сиро-вал. — Это слово я всегда говорил на русском, немного коряво, в своё время, объяснив его Сениле. Подозреваю, что она, как всегда, неправильно поняла перевод. Кажется, она решила, что так называется один из видов секса, и напугать её этим не удалось.
— Бегом одеваться! Обижусь и вообще ничего не получишь в ближайший месяц.
Вот теперь угроза подействовала.
Временами мне кажется, что я попал в какой-то другой мир, где женщины всё время хотят секса, а мужики увиливают. Вон и Хайлин тоже вся озабоченная была, когда мы познакомились. Сейчас, правда, она почти всё время молчит. Хотя, постойте, это же и есть другой мир. Надеюсь, её сестра будет нормальной, она же малявка ещё.
После завтрака сон был очень приятный. От Сенилы я отбился, а то она вдруг потребовала «порцию репрессий», но я был такой уставший, что не до баловства. Тем более, свидетели рядом, а она же не умеет быть тихой. Да-да, стесняюсь я. Ну, такой вот я человек, стеснительный.