Демон искушения
Шрифт:
Пока пельмени подходили, Невзоров сидел в любимом углу на табуретке и лениво жевал подсохший кусок хлеба, оставшийся на столе со вчерашнего вечера. Он так устал за день, что думать ни о чем не хотелось. Да и не получалось, если честно. Сдобренные водкой мысли были тяжелыми и неповоротливыми и все почему-то про сон. Даже есть расхотелось в тишине собственной квартиры.
Когда выпивали с ребятами, так хотелось чего-нибудь перекусить, что, казалось, способен скелет проглотить от той селедки, которой они наскоро закусывали. А сейчас, когда
Навалив себе в тарелку целую гору сварившихся «медуз», Невзоров облил их сметаной и приступил к ужину.
Машку он заберет завтра, решил он, заваливаясь после холостяцкого ужина на диван в гостиной. С утра не получится, конечно. Понедельник — какое там! А вот сразу после работы поедет за ней. Для убедительной твердости еще и ребят с собой возьмет. Чтобы, значит, на эту отвратительную бабу и ее мужика страху напустить. Может, стоит с утра еще и форму надеть? А что? Идея! Надьку-то, конечно, этим не напугаешь. А вот предпринимателя ее сального…
Кстати, а чем тот занимается? Что у него за бизнес? А то бизнесмен, бизнесмен! А чем конкретно занимается, никто так и не просветил. Может, он семечками на вокзале торгует! Или туалеты на рынках обслуживает! Чем еще может промышлять мужик, у которого баба таскает банки с супами и макаронами из столовой? Это Машка про это ему написала. При Невзорове таскала, оно понятно. Считала, что зарплата у него грошовая. А чего же при Фенечке своем? Тьфу ты, гадость какая! Придумала же имечко…
Все, решено. Завтра после работы он заберет Машку к себе. Ничего, управятся как-нибудь вдвоем. Она уже девочка взрослая, помогать ему будет. Она — ему, а он — ей. На этой благостной волне Невзоров и задремал, позабыв раздеться.
Проснулся от резкого звонка мобильного телефона, и не звонка даже, а колокольного звона. На этой мелодии у него Надька была записана. Все собирался стереть, да все откладывал. Она ему после расставания и не звонила ни разу, а тут вдруг с чего-то позвонила. И странно, что в три ночи!
— Спишь, алкаш?!
Она безошибочно угадала в его голосе алкогольные пары. Она всегда угадывала, как собака, натасканная на наркоту.
— Чего тебе? — буркнул Невзоров и тут же подул себе в ладонь, и правда пахло перегаром, оттого, наверное, что пили натощак. — Чего звонишь, делать нечего? Времени видала сколько?
— Видала, алкаш, видала, — зашипела Надька ему на ухо.
И до того явственно зазвучал ее голос, что Невзоров даже обернулся себе за спину. Показалось, что она лежит сейчас у стенки и пилит его, пилит, пилит.
— И чего тогда?
— А то! — заорала она истошно. — Она у тебя, признавайся?!
— Кто у меня?
Он помотал головой, не понимая спросонья.
Она кого имеет в виду? Неужели прознала про ту девушку, с которой собирался его познакомить
— Машка, спрашиваю, у тебя?! — снова заорала бывшая жена и тут же сорвалась на маты: — Чтобы сейчас же привез ее обратно домой, слышишь, алкашина! Чтобы сей момент!!! Иначе тебе и майорские погоны станут жать. Я тебе это обещаю!
— Заткнись, — бесцветным голосом обронил Невзоров, резко усаживаясь на диване. — Ее у меня нет! Что случилось?! Где Маша?! Ну?!
Повисла такая оглушительная тишина, которая еще ни разу в жизни его не оглушала. Невзорову казалось даже, что он слышит, как притормаживает свой бег кровь в его венах, застывая от ужаса. И волосы вполне ощутимо шевельнулись с характерным статическим потрескиванием.
— А она точно не у тебя? — дребезжащим, готовым сорваться на плач голосом проблеяла Надька. — Ты не врешь, Невзоров? Хотя ты ведь никогда не врал… Олег, где же она?!
Где она?! Где его дочь?! Его славная малышка Машка пропала?!
— Когда ты ее видела последний раз? — спросил Невзоров, все еще на что-то надеясь, на чудо какое-то или на идиотское недоразумение. — Где она была, когда ты ее видела в последний раз? Ну, Надежда! Не молчи!
— Она… — бывшая жена всхлипнула. — Она Феде помогала.
— Какому, хрен, Феде??? — заорал он не своим голосом. — Где помогала?!
— У него же бизне-ес. — Надька заревела, но тут же не удержалась, чтобы не уколоть: — Он же не привык жить за чужой счет. Он привык копейку горбом зарабатывать.
— Ага! Я понял! — Невзоров грязно выругался. — А потом подставлять под все это дело горб своей падчерицы, так, что ли?!
— Нет. Машка, она сама. Сама запросилась. Говорит, делать в каникулы нечего. И Федя обещал ей заплатить на карманные расходы. Он говорил ей всегда, что все блага надо отрабатывать.
— Мне срать, что говорит там твой Федя! Машка вернулась с поденщины или нет, я не понял!!!
Он вскочил с дивана и заметался по комнате. Он готов был прямо сейчас сорваться с места и лететь туда, где бесхлопотно жила со своим Федей его бывшая жена и где совершенно несчастной прозябала теперь его дочь. Он же читал вчера ее послание, он знает. Но срываться нельзя было. Мог натворить глупостей. А за эти глупости его запросто могли закрыть. А ему нельзя быть закрытым, черт побери все на свете! Ему теперь нужно искать свою дочь, которая, кажется…
— Она что, пропала, Надька?! Наша Машка, она пропала?! Ты это хочешь сказать?!
— П-получается, что та-ак! — сопела носом и захлебывалась слезами Надежда.
— А Федя твой что говорит? Он когда ее видел в последний раз?! Она же на него батрачила!!! — и все же не сдержался, выпалил, что вертелось на языке: — Убить тебя мало, Надька!
— Федя ее отпустил, говорит. И денег дал ей за три часа работы. Проводил до выхода из цеха и… И больше ее никто не видел. Домой она не вернулась. Олег! Олег, что делать???