Демон искушения
Шрифт:
— Не кто, а что! Ему не нужны были конкретные люди, женщины в данном случае. Ему нужно было обожание! Слепое обожание, поклонение, вот! Он впитывал его, как губка. Он не хотел завоевывать, невзирая на общепринятое утверждение. Он хотел быть завоеванным. И с такими, как я… С такими у него это получалось великолепно. Особенно со мной, — ноги у нее подломились, она со стоном опустилась на стул, взгромоздила локти на столешницу, уронила голову на руки и заплакала. — Степа… Он… Он любил меня, а не Вику! Эта дрянь влезла между нами, она… Она его погубила.
— Настя, как мне ее найти?
Настя перестала всхлипывать, глянув на Юлю зареванными глазами с явным недоумением. Пожевала полными губами, поиграла плечами, вытерла щеки тыльной стороной крупной ладони и спросила:
— А зачем вам она? Думаете, деньги у нее отобрать? Бесполезный номер! То, что однажды попало к ней в руки, вернуть уже невозможно. Виктория — хищница! Неужели вы до сих пор этого не поняли? Она же… Она же отняла у вас мужа, Юлия!!!
Допустим, мужа у нее отнимали они все сообща. И разрешения по этому поводу у нее не спрашивали, и каяться не собирались. И каждая веровала в то, что была любима.
— Мужа у меня отнял несчастный случай, Настя.
— Ах, оставьте! — Снова последовал всплеск руками, присущий кисейным барышням. — Его забрали у вас много раньше, но только не я и не Светка с Ларкой, а эта маленькая дрянь! Она… Как же я ее ненавижу! Она! Только она перешла нам всем дорогу! А знаете, Юля, я скажу вам, где она живет! Пусть это будет маленькой местью с моей стороны. С какой такой стати я должна ее покрывать? Записывайте.
Юля растерянно порылась в своей сумке. Не было там ни авторучки, ни книжки записной, привыкла всю информацию вносить в телефон, а он остался в машине. Виновато улыбнулась Насте. Та тут же укорила:
— Ну вот, а в сыщика играть собрались. Все же должно быть на карандаше, разве детективов не читаете?
— Да нет, не читаю.
— А как же тогда собрались восстанавливать справедливость? Следить за этой мелкой сучкой мало. На нее нужно собрать гору компромата, прежде чем к ногтю прижать. А, да как хотите… — Она выдернула из стопки библиотечных формуляров крохотный листок, быстро собрала развинченную авторучку, начертала на ней адрес и протянула его Юле. — Вот… Только будьте осторожнее с ней. Она очень опасный человек. Очень!
Поблагодарив, Юля кивком попрощалась и пошла к выходу. Но Настя, которая сидела теперь отвернувшись от нее, неожиданно проговорила в спину:
— Знаете, Юля, у меня такое чувство…
— Какое?
Спросила лишь из вежливости. Все же Настя поговорила с ней, снабдила адресом неведомой Виктории, хотя запросто могла откреститься как от романа с ее покойным мужем, так и от того, что знает Вику и ее домашний адрес.
— Такое чувство, что он… Что он все еще жив. Нет ощущения потери. Странно, да?.. А вы? Вы что ощущаете, Юля?
— Я? — она пожала плечами. — Ничего, кроме пустоты.
Глава 8
Он нашел свою Машку, хвала
Вот черти полосатые что удумали, а! Решили спрятаться от родителей на даче. Вернее, не от родителей, а от Надьки с ее Фенечкой. Максу от родителей прятаться не пришлось. Они уехали на море, оставив его на попечение двоюродной тетки. Неразумный ход, по мнению Невзорова, но кто его спросил!
Тетка работала в крупной компании сотовой связи и пропадала на работе с восьми утра до восьми вечера. Приходила домой после работы и посещения супермаркетов, попадающихся на пути домой, едва живая. Созванивалась с племянником либо по домашнему, либо по мобильному телефону. Брала с того честное слово, что все у него в порядке, что он не голодает и не связался с наркоманами, и падала замертво на кровать.
— А что вы хотели?! — совершенно искренне возмутилась она, когда Невзоров попытался ей указать на пробелы в воспитательном надзоре. — Чтобы я ему ночной горшок грела? Или колыбельную на ночь пела? Так он взрослый мальчик, вполне адекватный. В конце концов, его родители в курсе, и у них нет никаких претензий ко мне.
О том, что адекватный мальчик укрывает у себя на даче беглянку, Невзоров рассказывать двоюродной тетке Макса не стал. Спугни голубчиков, уйдут в такое глубокое подполье, что не отыщет никто, и он в том числе. А так: отыскал, взял на контроль и даже ухитрился поговорить с Максом.
Тот перепугался поначалу, когда Невзоров сцапал его возле мусорных бачков в дачном поселке, долго слушал, не перебивая. А потом даже осмелел и возмущенно вскинулся:
— А что они, блин, ее достают?
— Кто — они? — уточнил Невзоров со вздохом, хотя понял сразу, о ком речь.
— Да мать ее со всей ее новой родней! То работать она должна, то не просить ничего, то с вами вон не разрешают встречаться. Вы бы забрали ее, что ли, дядя Олег, к себе.
— Не все так просто, Максим. — Невзоров отвел взгляд. — Мать при разводе всегда пользуется преимущественным правом.
— Да, но до того времени, когда ребенку исполнится двенадцать лет. А потом он сам выбирает, с кем ему жить. Разве не так?
А Невзоров-то и не знал, что так может быть. Стыдно признаться, не знал. То ли некогда было узнавать, то ли принял все случившееся с покорностью, которая его вполне устраивала.
Ну, ушла Надька от него и ушла, в этом даже были свои плюсы. Забрала с собой дочку, а разве бывает по-другому? Всегда вроде дети с матерью оставались. И тут вдруг желторотый пацан его по семейному праву просвещает. Стыдно, товарищ майор. Очень стыдно.
— Это кто же тебе сказал, что так можно? — попытался он изобразить удивление.
— Мать сказала, когда на юг уезжала. Она специально с юристом консультировалась и сказала, что так сейчас можно. До двенадцати лет — суд решает. А после — сам ребенок выбирает. А Машка, какой же она ребенок? Она уже взрослая!