Демон, который ошибался
Шрифт:
– Вы его получите. Адмирал, что мы должны для этого сделать?
– У нас на кораблях есть запас еды. А как обстоит дело у вас?
– Мы можем помочь продовольствием из нашего лагеря, но после сегодняшнего, я не знаю...
– Позвольте мне, принц, – сказал адмирал. – В вашем войске много всадников-сорвиголов. Почему бы не отправить посланцев на север, юг, восток с известием о победе? Передавая это известие, они могут упоминать и о том, что любой фермер или торговец, который подвезет продовольствие в Ир, получит мгновенную и хорошую прибыль.
Хваеднир скорчил
– Если говорить об основах коммерции, то мы дела так не делаем, но вы, я полагаю, знаете своих новарцев.
Адмирал хмыкнул:
– «Основы коммерции», несомненно. Плюньте мне в лицо, если эти действия не принесут результатов.
И они действительно принесли. На второй день после битвы из Солимбрии, Метуро и Ксилара начали прибывать фермерские телеги. Как им удалось покрыть подобное расстояние за такое время, я не знаю. Некоторые, должно быть, погоняли ездовых животных всю ночь.
Тем временем Хваеднир и адмирал договорились об изъятии из своих запасов достаточного количества еды, для того чтобы обеспечить город одним хорошим обедом. Генерал Сеговиан сказал:
– Принц, почему бы вам не пройти сегодня по улицам, получая дань уважения от горожан?
Хваеднир посмотрел на свою броню, покрытую грязью и кровью:
– Что, в таком виде? Я хочу сказать, мой дорогой сэр, что слишком устал сегодня. Завтра буду рад. Но еда прибудет вовремя.
Я попрощался с адмиралом и вместе с принцем Хваедниром вернулся в лагерь. Шнорри, легко раненный в руку, уже очутился там раньше меня. Хваеднир хлопнул своего двоюродного брата по спине, и тот закричал от боли:
– Чума тебя заешь! Из-за тебя у меня снова открылось кровотечение.
– Прости, – ответил Хваеднир. – Я не подумал. Отличная была битва, а?
– Если нам придется еще в ближайшее время сражаться с гендингами, то какие же будут потери!
– А, вечно ты брюзжишь! Вина! Где, в конце концов, эти наши бесполезные слуги? А, вот вы где! Вина, черепахи! – Когда ему принесли стакан и бутылку, он как следует выпил. – Знаешь, браток, а мне по нраву эти южные земли. Подумай только, можно круглый год пить настоящее вино – это тебе не наше слабенькое кислое пиво!
– Новарское лето для меня чересчур уж жаркое, – сказал Шнорри, обливаясь потом.
Хваеднир велел, чтобы в палатке для нас троих приготовили еду, но он продолжал пить в таком темпе, что это становилось опасным. И очень скоро златокудрый принц начал высказывать мысли, которые любой благоразумный человек оставил бы при себе.
– Клянусь девятью адами, – гремел он, – зачем мне без конца ждать, пока старый мерзляк умрет, когда я могу заполучить целую страну! Для начала несколько сотен добрых воинов вполне достаточно, чтобы отобрать Ир у этих трусливых скопидомов...
– По сегодняшнему делу я не склонен считать людей Сеговиана трусами, – заметил Шнорри.
– А, это! Говоря по чести, я вбил в них кое-что от дисциплинированных кочевников. Мог бы даже сделать из них воинов. А почему бы и нет? Разве я не предводитель крупнейшей битвы нашего времени? Барды будут слагать о ней песни. Клянусь силой Грейпнеха,
Шнорри поморщился:
– Здим, тебе лучше пойти в свою палатку, завтра увидимся.
Шнорри явно не хотел, чтобы я и дальше слышал излияния его двоюродного братца. Я пожелал им доброй ночи и вернулся к себе. Там сел и стал думать. Мне пришло в голову, что под прикрытием темноты я мог бы ускользнуть из лагеря, пойти в Ир и предупредить синдиков о настроениях Хваеднира.
Придя к этому решению, я обнаружил, что у моей палатки поставлен часовой. Это не слишком меня обескуражило, потому что по настроению, воцарившемуся среди воинов после битвы, я заключил, что дисциплина сильно упала. При нормальном развитии событий часовой, возможно, тоже напьется и отправится на прогулку или уснет. Нужно только понаблюдать и подождать час-другой...
Следующее, что дошло до моего сознания, – это то, что сквозь отверстие в моей палатке струятся потоки солнечного света, а Шнорри трясет меня за плечо.
– Вставай, лежебока! – кричал он. – Мы собираемся устроить шествие в Ире, чтобы принять поздравления благодарного народа. Ты должен пойти с нами как переводчик Хваеднира, у меня будет слишком много других обязанностей.
Я стряхнул с себя остатки сна. Проспал то время, когда думал отправиться в Ир предупредить ирцев. Хотя то был серьезный проступок с моей стороны, у меня имелось и извинение: я почти не спал в течение двух дней и ночей. Я спросил Шнорри, чья рука все еще была перевязана:
– Принц, как насчет того плана, который Хваеднир излагал прошлой ночью, о захвате Ира и использовании его в качестве базы для развития империи?
– Тьфу! Это болтал не он, а сладкое новарское вино. Я отговорил его от подобной глупости. Он торжественно обещал мне, что если Ир будет с ним честен, то и он будет честен с Иром.
– В Швении он казался таким благоразумным молодым человеком. Что с ним случилось?
– Вероятно, вчерашняя победа ударила ему в голову, как и первое самостоятельное командование. В стенах чам держал его на коротком поводке. Но я уверен, что с ним будет все в порядке.
– Очень плохо, что вы младший в роду. Вы гораздо умнее его.
– Тише, демон! Такие мысли являются предательством, хотя я и благодарен тебе за комплимент. Хваеднир совсем не глуп – просто он избалован и банально мыслит. И потом, он гораздо красивее меня. Для швенов это важно. Более того, у него куда более умелые руки, чем у меня. И к тому же я слишком тучен, чтобы выполнять обязанности вождя. Но довольно об этом. Надень что-нибудь и пойдем.
Мы прошли через поле битвы, через паалуанский лагерь, уже частично собранный, и вышли к башне Ардимана. Мы поднялись по широкой спиральной лестнице и вошли в главные ворота, настежь открытые впервые за два месяца. Внутри стоял звон – рабочие ремонтировали большое зеркало, поврежденное, но так и не выведенное полностью из строя, несмотря на старания осаждающих.