Демон - любовник
Шрифт:
Лучше не рассматривать свои чувства слишком пристально. Гвинет здесь, и это все, что имело значение. Со временем она привыкнет к новой жизни. Привыкнет к нему, по-другому и быть не может.
Он не оглядывался назад, но прислушивался к ее шагам, как туфельки касались каменистой почвы. Малышка на руках устала плакать, и наконец замолчала. Регнорак предположил, что она уснула. Он должен больше узнать о том, как ухаживать за ребенком, хотя и чувствовал, что хорошо постарался, обустраивая детскую. Мужчина собрал там все, что только видел в человеческих жилищах или читал в книгах. Его золотая девушка не должна найти
– Как мне называть тебя? — спросила она, останавливаясь рядом с ним. — Я думаю, ты можешь смело назвать свое имя.
– Здесь под землей мы не раскрываемся именами, — возразил он.
– Что? Тогда как вы обращаетесь друг к другу?
– У нас есть имена, которые мы придумываем для повседневного общения, но наше настоящее имя держится в тайне, и его узнают только те, кто заслужил на это право.
– Это смешно! Я о таком никогда не слышала.
Он остановился, повернулся и посмотрел на нее.
– Неужели в разных странах одни и те же обычаи? Нет. Ну, и здесь все по-другому. Имя — это власть. Мы им не бросаемся. — "Особенно моим", — подумал он, но не сказал вслух.
– О… — Ее голос звучал смиренно, и девушка опустила голову, понимая. Хотя, возможно, она не хотела встречаться с ним взглядом. "Не то, чтобы ей удастся увидеть мои глаза", — напомнил себе он. — "В какой-то момент все равно придется раскрыть себя".
– В таком случае, — продолжила Гвинет. — Как я могу называть тебя?
– Свартан, — ответил он. — Так зовут меня мои люди.
– Твои люди? Ты король?
Конечно, единственное, что произведет впечатление на эту женщину — намек на власть и богатство. Она с легкостью пала перед королем Мидасом, забыв о гордости и о том, как позорно этот человек с ней обращался, чтобы получить все, что тот мог ей предложить. Гвинет была не той женщиной, какой видел ее Регнорак в течение трех ночей, которые он должен был вычеркнуть из своей памяти. Отчаянно стремившаяся стать королевой, она оказалась поверхностна, как любая другая человеческая женщина.
Регнорак не стал отвечать, только пошел быстрее, ведя ее вдоль главной улицы. У каждого, мимо кого они проходили, был изумленный взгляд и отвисшая челюсть, жители не ожидали увидеть его спускающимся из верхнего мира по улицам Элохима. Ему следовало провести ее в замок окольными путями. Глупо выставлять напоказ Гвинет и ее ребенка, ведь он еще не готов объяснять свои намерения подданным.
Наконец, они добрались до его дома, который был не больше и не величественнее, чем любое здание в округе. Регнорак настоял на этом, когда строил его. Он хотел, чтобы его монархия была преуменьшена, чтобы они видели, как обычный человек из народа может работать на общее благо. Это то, во что он верил, и медленно шел к введению правосудия. Но на это уйдет некоторое время, потому что его люди не принимали ничего, кроме деспотичного правления, при котором жили в течение нескольких поколений, даже если их жизнь улучшилась благодаря изменениям.
– Это твой дворец? — спросила Гвинет, когда он положил руку на ручку и толкнул железные кованые двери.
Регнорак взглянул на девушку, проверяя, нет ли на ее лице презрения, но ни видом, ни голосом она не выдала своих мыслей. Гвинет последовала за ним в фойе, вглядываясь
Как правило, Регнорак снимал свой плащ и перчатки после возращение в подземелье, но он нервничал и был не готов показать свое лицо Гвинет.
На мгновение демон остановился в коридоре, а затем двинулся вперед.
– Я покажу, где находится твоя комната, — сказал он через некоторое время.
Гвинет последовала за ним по лестнице на второй этаж в комнату, которую мужчина подготовил для нее и ребенка. Он поручил покрасить комнату в синий, под цвет ее глаз. Колыбель для дочери была сделана из золота, ее мягкая подстилка и покрывало — из шелка, произведенного прямо здесь в подземелье. Рядом стояла кровать, предназначенная для кормилицы, если бы Гвинет не пришла вместе с ними. Шкаф, комод, умывальник и зеркало завершали интерьер комнаты. Скорее всего, не столь изысканный, как она привыкла, но в целом он чувствовал, что в комнате создалась приятная атмосфера.
Мужчина снова ждал ее реакции. Он хотел, чтобы ей понравилось здесь. Но на лице Гвинет демон видел лишь тревогу и беспокойство. Ее лоб был наморщен, и она поглаживала спящего ребенка нервными движениями, выдающими ее волнение.
– Комната не подходит? — ему удалось задать свой вопрос сдержанным тоном, несмотря на укол разочарования, который пронзил его.
– Здесь нет окон. Нет солнечного света. Мы глубоко под землей. — Она напряженно посмотрела на него, как будто могла заглянуть в глаза. — Бри не сможет жить здесь, под землей, и я не смогу.
Она говорила с ним, как с дураком, не признававшим очевидных фактов, а ее отказ от его мира и всего, что он с такой тщательностью подготовил для нее, ранил подобно стальному клинку. Душевные страдания были признаком слабости, человеческие эмоции — не то, на что у него есть время или терпение.
– Боюсь, у тебя небольшой выбор в этом вопросе. Сделка была совершена. Ты сейчас здесь — здесь и останешься. Ты будешь хорошо обеспечена и станешь жить просто отлично.
С этими словами он вышел из комнаты, пока не сорвался и не начал кричать. Демон закрыл за собой дверь, тяжело дыша и успокаивая себя. Подобно оползню, на него обрушились неконтролируемые эмоции: гнев, беспокойство, сомнение, тревога, волнение, желание. Он так тщательно планировал этот день, но не задумывался, как именно будет обращаться с Гвинет, когда приведет ее сюда. Или с ребенком, если на то пошло.
Идея, которая казалась несравненной и совершенной, когда Рагнорак впервые о ней подумал, теперь выглядела невозможной и нелепой. Что он делает? Мужчина не мог держать женщину и ребенка, как птиц в золотой клетке. И конечно, не мог ожидать, что Гвинет полюбит его. Делая это, Регнорак выглядел не лучше, чем его предки, которые крали у людей, живших на земле, все, что хотели, и тем самым получили репутацию злодеев и звания «демон», «дьявол» или «гоблин» — все с отрицательным подтекстом. Но он был не в состоянии найти другой способ завоевать Гвинет и девочку, которую так отчаянно желал сделать наследницей. В любом случае стало слишком поздно. Как он сказал ей, дело было сделано.