Демон Монсегюра
Шрифт:
– Старик, ты что, совсем рехнулся? Я же зарежу тебя, как зайца, которым ты собирался меня угостить. Брось нож!
Хозяин обмяк, опустил руку, заскулил, как побитый щенок. Огюст опустил кинжал.
– Положи статуэтку! И вытяни руки.
– Зачем тебе мои руки?.. – жалобно поинтересовался хозяин.
– Свяжу. Пока ещё дел не творил.
Хозяин положил нож, послушно вытянул руки и, когда Огюст потянулся за кожаными подпругами, которыми привязывал статуэтку к спине, старик сделал резкий выпад, схватил нож и замахнулся на Огюста. Но молодость, есть молодость, реакция шевалье была мгновенной, он
Огюст приближался к озеру Лох-Несс. Оставался примерно день пути, и путешественник достиг бы цели – замка Инвернесс, поэтому он решил более не прибегать к маскировке. Вряд ли влияние клана Мак Кумала простиралось столь далеко, и опасаться Огюсту было уже нечего.
Хозяин дома, где шевалье попросился на ночлег и обмолвился, что следует в направлении Лох-Несс, посмотрел на него, как на сумасшедшего и отправил спать в сарай.
Утром за умеренную плату хозяйка завернула в дорогу лепёшек и налила молока во флягу. Огюст продолжил свой путь.
Наконец среди холмов показалось озеро Лох-Несс. Замок Инвернесс располагался в северной его оконечности. Огюст направил пони к озеру, по едва заметной, теряющейся в кустах тропинке.
Ранней весной Лох-Несс выглядело живописно. Шевалье, наконец, смог расслабиться, неприятности оставались позади, и насладиться здешними пейзажами.
Ближе к полудню Огюст сделал привал, поел лепёшек с тмином, запив молоком из кожаной фляги. Насытившись, он подошёл к озеру. Вода была прозрачной и отливала синевой. Шевалье сполоснул лицо и провёл влажными руками по волосам, пытаясь привести их в порядок.
Затем он сел на пони и, напевая песни родного Лангедока, направился к северной оконечности озера, в замок Инвернесс.
Озеро Лох-Несс выглядело нешироким, отчётливо просматривался противоположный гористый берег, покрытый редким кустарником. Огюст предавался безмятежному созерцанию, как вдруг посередине озера появилась длинная шея с драконьей головой. Голова на достаточном расстоянии возвышалась над водой, чтобы шевалье мог понять: перед ним живое существо. Шевалье так растерялся и испугался, что чуть не упал с пони.
«А вдруг оно не только плавает, но и бегает по суше? Я про таких драконов читал в книжках и всегда считал глупым вымыслом. Вот тебе и вымысел…» – подумал он и, понукая пони, помчался прочь. Несчастное животное бежало, как могло, перебирая коротенькими ножками. «Ох, надо было взять нормальную лошадь, а не трястись на коротышке! Сожрёт меня чудовище вместе с пони!»
Драконья голова исчезла под водой, и больше не появлялась. Теперь Огюст прозрел: вот почему на него так странно смотрели здешние жители, когда он упоминал про озеро Лох-Несс. Кто же пойдёт на Лох-Несс по доброй воле?! Не иначе, как сумасшедший…
За размышлениями шевалье достиг замка. Инвернесс с одной стороны омывало озеро Лох-Несс, с другой – река Несс, впадавшая в залив Мори-Ферт. Замок, окружённый горами Моналиа, располагался на одном из отрогов, омываемый с трёх сторон водой.
– Да, пожалуй, Крэг Фадриг по сравнению с Инвернесс, просто карлик! – не удержавшись от восторга, воскликнул Огюст и попытался пересчитать дозорные башни. Их оказалось восемь штук. По стратегическому
Он, извилистой тропой, вздымающейся вверх, поднялся к замку и достиг подъёмного моста. По всему было видно, замку несколько веков, не меньше. Строительный камень потемнел и позеленел, во многих местах покрылся мхом и плесенью от постоянной влаги. Ворота выглядели огромными и массивными, способными пропустить небольшую армию. Огюст ощутил себя перед ними маленьким и ничтожным. Преодолев замешательство, возникшее от переизбытка впечатлений, шевалье приблизился к воротам и, обхватив правой рукой медное кольцо, видневшееся около небольшой калитки, постучал им.
Глава 12
Магистр де Клифтон просматривал свою ежедневную почту. Рано утром корабль, пришедший с Кипра, доставил послание из центральной прецептории Лимасол. В нём говорилось:
«Досточтимый магистр де Клифтон!
Я, Джон Марк Ларвениус, приемник монсеньора магистра де Молэ, официально распускаю орден тамплиеров и данной мне властью утверждаю новый рыцарский «Древний и Суверенный Военный орден Иерусалимского Храма». Делаю это ради всеобщего блага, ибо участились нападки на орден тамплиеров во Франции со стороны короля Филиппа Красивого и католической церкви, преследующих и передающих членов ордена в руки инквизиции. Многие из арестованных рыцарей, дают показания, задевающие честь ордена тамплиеров и ставящие под сомнение дальнейшее его существование. Некоторые из них утверждают, что в ордене отвергали Христа и поклонялись некоему божеству Бафомету!
Все мы прекрасно знаем, что это ложь. Ибо любой неофит проходил посвящение, в котором использовалась чаша, стилизованная под голову восточного божества. Но это не значит, что члены ордена – идолопоклонники, отвергающие основы христианства. Ещё несколько лет назад я имел смелость высказаться монсеньору де Молэ, что следует упразднить этот опасный ритуал, утверждённый ещё первым магистром ордена Гуго де Пейном. Но, увы, великий магистр не внял моим советам.
Поэтому считаю принятое решение по упразднению ордена единственно правильным в сложившейся ситуации.
Прошу Вас письменно подтвердить согласие присоединиться к новому ордену, а также разъяснить членам шотландской прецептории целесообразность данного решения.
При отбытии во Францию весной прошлого года, магистр де Молэ вывез с собой казну ордена. По моим сведениям казна исчезла, не попав в руки короля Филиппа, из чего я осмеливаюсь сделать вывод, что преданные монсеньору рыцари успели её переправить за пределы Франции.
Зная о вашей давней дружбе с монсеньором де Молэ, смею предположить, где именно находится казна теперь уже бывшего ордена тамплиеров. Настоятельно прошу Вас оказать содействие для её возвращения на Лимасол, где она и должна находиться. Также меня волнует мнимое исчезновение флота ордена, который также по праву принадлежит центральной прецептории».