Демон на Миллион
Шрифт:
«Если она дотронется до моих волос, я ее шлепну», - подумала я. Она пыталась заставить меня почувствовать себя неполноценной. Быть брошенной было худшим, что могло случиться с живым вампиром; иногда это приводило к долгому, медленному, унизительному упадку сил, но чаще это была быстрая смерть от рук другой нежити, полученная в подарок.
– Она не бросила меня, - сказала я, когда феромоны поднялись во мне, требуя, чтобы я сделала что-нибудь, что угодно. Но я стояла неподвижно и могла сказать, что это чертовски раздражало ее.
– И я никогда не была ее отпрыском. Я была чем-то гораздо более
– О?
– Констанс подошла ближе, и я не пошевелилась, когда Эдден оттащил Нэша назад, а женщина начала медленно, нервируя, кружить вокруг меня. Пайк был натянут как струна, и еще двое из ее окружения ускользнули.
– Скажи мне, - произнесла она позади меня, и волосы на моей шее встали дыбом.
– Что может быть опаснее кровавой игрушки, желающей быть чем-то большим?
Я повернулась к ней лицом, мой пульс бешено колотился. Она была действительно невысокого роста, и я не собиралась ее недооценивать.
– Я ее друг.
– Я сделала паузу, чтобы дать ей понять это. Друг был равным.
– Наслаждаешься видом на реку?
– сказала я, пытаясь вникнуть в суть дела.
– Мне сказали, что жилище Пискари изначально было выдолблено из-под сарая.
– Мммм.
– Она закончила свой круг рядом с Пайком, улыбаясь, показывая мне свои длинные, смертоносные зубы.
– Это может объяснить сырость.
– Она повернулась к своей свите.
– Джони, любимая, разве мы не устали от сырости? Это действительно заставляет наши волосы плохо себя вести.
Женщина вздрогнула, услышав свое имя, опустив голову, и черный парик задрожал, пока один из ее помощников ловко не приподнял ее подбородок, его палец размазал макияж. Глаза женщины так и не сфокусировались, а красные губы приоткрылись в бессмысленном движении.
– Тинькины титьки, она совсем пропала, - сказал Дженкс, нависая над моим плечом, и позади я услышала быстрый вдох Эддена. Я не думала, что он видел ее до этого момента.
– Джони согласна.
– Констанс повернулась ко мне. Снова она протянула руку, ее многочисленные кольца напомнили мне о Ходине.
– Прими мою власть. В городе неспокойно. Ты можешь покончить с этим.
Она невменяема, или это шоу, чтобы держать своих людей в узде? Интересно, подумала я, переводя взгляд с Джони на Пайка. Но он был замкнут, на его лице не было абсолютно ничего. Ее окружение тоже спокойно проигнорировало этот обмен репликами. Только Лэндон выглядел неуютно, прячась в задней части группы, когда все больше ее последователей начали ускользать.
– Верно, я могу покончить с этим, - сказала я, все еще не принимая ее руку.
– Я рада, что ты это понимаешь. И я искренне рада, что встретила тебя.
– Даже если ты безумнее июньского жука, сражающегося со светом на крыльце.
– Отдай мне Зака, и я уйду.
– Мммм, - снова сказала она, опустив руку. Позади нее Пайка заскреб ногой по кафельному полу, и клянусь, ее глаз дернулся.
– Не стоит недооценивать меня. Те, кто так делают...
– Не живут долго, - перебила я, вызвав вздох у ее последователей, но я устала потакать эго нежити, особенно сумасшедшим.
– У меня та же проблема.
– Я позволила оттенку собственного гнева прозвучать в голосе, но только намеком. Эта
– Но когда люди недооценивают меня, они обычно оказываются в тюрьме, а не в яме в земле.
– Я отступила, чтобы создать у нее иллюзию контроля. Это, и чтобы скрыть мое колотящееся сердце.
– В Цинциннати по-прежнему незаконно убивать людей, Констанс. Даже тех, кто может вернуться. Даже тех, кто этого заслуживает. Мы забираем Зака. Где он?
– Э, Рейчел?
– сказал Эдден позади меня, но я сажала руки в кулаки, искры энергии от ци танцевали вокруг костяшек пальцев.
Крылья Дженкса загудели, когда он качнулся между мной и Эдденом.
– Если хочешь зайти за угол в поисках правдоподобного отрицания, все в порядке. Нэш, Рейч и я поймут.
– Я не уйду, - пробормотал Эдден, но он был уязвим, что беспокоило меня.
Брови Констанс поползли вверх. Ее подбородок задрожал, когда самообладание начало выходить из-под контроля, и запах испуганных вампиров усилился позади нее. Пайк выглядел одновременно возбужденным и обеспокоенным, и когда он издал тихий болезненный звук, Констанс улыбнулась с ледяной холодностью.
– Джони думает, что тебе нужно передумать, прежде чем она решит научить тебя хорошим манерам, - сказала она, поворачиваясь к женщине в конце того, что осталось от ее свиты. Они все прижались к стенам, опустив головы, будто не желая видеть, что будет дальше.
– Твои обещания пусты, - сказала она своим высоким голосом, медленно проходя мимо них, останавливаясь, чтобы потрогать ожерелье одной из своих последовательниц, прижатой к стене, с опущенной головой и едва дышащей.
– У тебя нет силы, кроме той, что у тебя в руках, - добавила она, снимая единственную золотую нить с шеи и продолжая путь.
– И этого недостаточно, чтобы удержать город.
Блаженно улыбаясь, Констанс остановилась перед Джони, и некогда красивая женщина напряглась, тихий, бесполезный звук страха вырвался из ее внезапно стиснутых челюстей.
– Посмотри, кем ты себя окружаешь, - сказала Констанс, надевая ожерелье, которое она только что сняла, на и без того перегруженную шею Джони.
– Пикси? Эльф и человек?
– Издав тихий довольный звук, она водрузила парик Джони на место.
– Вот так. Все красивые.
Оскорбленный Дженкс захрустел крыльями, и я щелкнула пальцем, приказывая ему остаться. Констанс была сумасшедшей. Никто не знал, что она сделает.
– Я говорю, что мой выбор того, кем я себя окружаю, делает меня разносторонней, а не слабой, - сказала я, и она повернулась, новый гнев исказил лоб маленькой женщины.
– И мне не нужно удерживать город. Город держится сам по себе.
– Города сами себя не удерживают.
– Все больше людей разбегались, но Констанс не обращала на это внимания, раскладывая украшения Джони, поглаживая каждую нить, будто это была драгоценность.
– Джони, дорогая, ты же знаешь, я не люблю, когда ты грустишь, - сказала она, и охранник, державший Джони, усилил хватку, когда глаза Джонни прояснились. Внезапно испугавшись, она побледнела под макияжем, вжимаясь в мужчину, держащего ее, пока Констанс одним пальцем размазывала помаду, изображая извращенную улыбку.
– Намного лучше.