Демон на одну ночь
Шрифт:
Серая мгла под указующими пальчиками ведьмы покорно потекла по линии рун, замыкая один контур за другим. Линии засверкали, и содержимое сосуда забурлило, перемешиваясь и переливаясь цветами, как северное сияние за Полярным кругом. Вот зажглась последняя руна...
Взвесь в сосуде застыла, свернувшись конической воронкой. Померцала и... распалась обратно на исходные осадки в жидких основах и грязновато-сиреневый газ.
– Вампир беззубый. Оборотень облезлый. Русалка, воды боящаяся, чтоб меня драконы покусали! – сказала Аманда.
– Не принимай близко к сердцу,
– Где они прячутся, эти идеи? – тоскливо вопросила ведьма, прижимаясь к сильному мужскому плечу в поиске поддержки. – Все составляющие мы определили, основы под них ложатся безупречно, заклинание склеивания сплести лучше, наверное, можно, но сверхсложно, это уже не гениальный злодей у нас получается, а просто полубог магической химии какой-то! В чём загвоздка, демон?
Габриэль молча снял с неё шапочку и распустил длинные шелковистые волосы, давая голове отдохнуть от заколок. Ласково помассировал сведённые напряжением плечи, поцеловал точёный носик и заглянул в бездонные голубые глаза.
– Демон. Демон! – повторила Аманда, но вроде бы говорила не о нём – она смотрела будто сквозь него, в пустоту. – Демон меня побери!!! Напитывать магией рунические контуры могут не только ведьмы – вы, рогатые, тоже обладаете магией!
– Да, но наша магия другая, стихийная..., – растерялся Габриэль.
– И я о том же! – с жаром воскликнула его колдунья, отпрыгивая от него и принимаясь кружить вокруг центрального стола. – Шаблонность мышления вынуждает нас придерживаться стереотипа, что зелья варят только ведьмы. Однако артефакты-то демоны зачаровывают не хуже нас, и с пентаграммами вы работать умеете и принципы составления заклинаний знаете великолепно, так кто мешает вам зелье сотворить? Предположу, что никто! Ну, чего стоим, кого ждём? Контур нарисован – живо заливай его своей магией под завязку!
Она смотрела на него повелительным взором и грозно хмурила ровные смоляные брови – истинная начальница, недовольная медлительностью своего подчинённого. Богиня с Олимпа, раздражённая тугодумием смертного! Габриэлю стало бы смешно, если б его не затопили более яркие чувства.
– Надо же... оказывается, мне нравится, когда мной командуют, – с предвкушением протянул он. В его взоре разгорелся сладострастный огонёк, он скользящей поступью хищника двинулся вокруг разделяющего их стола, пригнувшись, как зверь на охоте. – С тобой я познаю новые грани своих предпочтений, колдунья...
Проклиная себя за совершённую ошибку и за предательский жар, заливший тело, Аманда предостерегающе выставила перед собой руки:
– Габриэль!!!
К ней перелетели одним стремительным броском и впились в губы требовательным поцелуем.
– Всё-всё, слушаю и повинуюсь, моя госпожа, – пробормотал демон, неохотно отстраняясь от своей ведьмы, – но твоими навыками раздавать приказы мы ещё воспользуемся... позже.
Он развернулся к непокорному сосуду и направил в него ток своей магии. Руны засияли до рези в глазах. Воронка завившейся в сосуде смеси покрылась искорками, стала тягучей, как патока, но по мере вращения становилась всё менее густой и начала стекать на дно сосуда светло-фиолетовыми каплями. Никакой игры цвета – когда погасло свечение контура, в сосуде плескалась прозрачная однородная жидкость, блеском и окраской похожая на жидкий аметист.
– Преступник-то из демонов, – прошептала Аманда, с благоговением беря в руки сосуд и рассматривая колышущееся в нём готовое зелье. – Из демонов, отлично знающих химию. А я-то думала, все такие уникумы работают в моем отделе!
– Точно не все, – заверил Габриэль, чувствующий удовлетворение от успеха эксперимента, как от ловкой спекуляции на бирже. – Знаю местного молодого демона, который учится на химико-биологическом отделении института, он ещё за русалкой ухаживает.
– За кем ухаживает?! – взвизгнула Аманда, прижимая к груди драгоценный сосуд. – За русалкой, что в омуте у реки живёт?!
– Совершенно верно, но почему ты так разволновалась из-за невинного факта любви демона к русалке? – недоуменно пожал плечами Габриэль.
– По причине далеко не невинного возгорания дракона, – нахмурилась Аманда.
Глава 20, о тайне пророчества
Пока шеф токсикологов с блаженным выражением лица любовалась сотворённым ядом, отливала часть его во флакон из устойчивого ко всем воздействиям толстого стекла и запирала остаток зелья в сейфе с многоуровневой защитой от взлома, Габриэль просматривал базу своих сородичей в Атланте. Кто к какому подвиду относится, что изучал, чем занят, привлекался ли к уголовной ответственности, был ли уличён в незаконной деятельности и так далее. Его юный знакомый, спасённый им от гнева морской ведьмы, был единственным демоном, профессионально занимавшимся химией, если не считать сотрудников криминалистической лаборатории.
– Он не произвёл на меня впечатления человека, способного пойти на преступление, – задумчиво произнёс Габриэль. – И тем более человека, поставившего перед собой маниакальную задачу уничтожения целых родов Иных.
– Маньяками в подавляющем большинстве случаев оказываются люди, которые не похожи на тех, кто способен пойти на преступление, – заверила Аманда. – Поэтому их так трудно вычислить: в обычной жизни, когда они не вышли на тропу убийств, маньяки – самые добропорядочные обыватели и примерные семьянины. Очень часто – отличные специалисты своего дела, ценимые руководством и пользующиеся симпатиями и признанием коллег. Словом, как раз те, кого не заподозришь в совершении продуманных злодейств.