Демон ночи
Шрифт:
Нелл удивилась.
– Есть такая икона – «Христос Виноградная Лоза», – виноградная лоза означает соединение мужчины и женщины (мужского и женского начал) в жаре любви и в состоянии жертвы, когда оба растворяются друг в друге, превращаясь в ничто, то есть становясь Всем – Богом.
Улыбка стала смущённой.
– Вино нельзя пить просто так, без любви, без занятия любовью, – любовью, которая есть жертва и растворение друг в друге – священнодействие! Вот почему пьющие люди превращаются
Агейп приехал через несколько минут, не один, – с ним был Мидас.
Он посмотрел на Ампелая, на неё.
– Что случилось?
– Авария. – Сказал Ампелай. – Случайность…
– «Случайность»?! – Резко сказал Мидас. – Я доверил тебе мою гостью!
– Прости!
Ампелай опустил глаза.
Нелл встретила взгляд Мидаса.
– Никогда ничего не делай без моего разрешения!
– Мидас… – Начал Ампелай.
– Замолчи!
Мидас вновь посмотрел на него.
– Признай свою вину, и замолчи!
Нелл вспомнила «Знаете, почему я потерял друга? Я замолчал!».
Она подумала, ты тоже признал свою вину, и замолчал?
Мидас посмотрел на неё.
– Ты можешь идти?
– Могу.
Нелл тоже посмотрела на него.
– Тебе больно?
– Немного.
Он заглянул ей в глаза.
– Мы возвращаемся на Азимут.
Глава 4
Мидас долго молчал, а потом остановился у обочины, и посмотрел на неё.
– Ты не пострадала?
Он прикоснулся к ней, – к её щеке, плечу.
– У тебя что-нибудь болит?
Нелл печально улыбнулась.
– Сейчас только душа.
Мидас обнял её.
– У меня тоже, Нелл, у меня тоже!
Когда они вернулись на Азимут, Нелл ушла в свою каюту.
Ей нужно было побыть одной.
Ей нужно было подумать.
Она обнималась с мужем сестры.
Сестра ещё не остыла, а она с ним обнималась!
Странно Нелл почувствовала себя, она не жалела о своём поступке, но понимала, что…
Нелл подумала, что я понимаю? Что я дерьмо? Я дерьмовая сестра!
Крис Айзек пел по радио «Blue spanish sky».
Он пел о женщине, которую любил, и которая ушла. Или умерла?
Нелл почувствовала отрезвление.
Она забыла, что больна.
Она всё забыла!
Прошёл час, – они договорились встретиться через час…
Нелл поняла, что не пойдёт.
Они долго не могли расстаться, он её не отпускал, Мидас!
Он ничего не говорил, смотрел, и она ничего не говорила ему, смотрела на него, и было не расстаться.
Мидас вновь обнял её, прижал к себе.
– Ты как родная!
Нелл тоже это
Она сняла макияж, и легла в постель.
Азимут начал казаться домом, и это тоже пугало.
Нелл никогда не пугало так много – тяга к мужчине с глазами-маслинами, его жизнь…
Это его жизнь, не её!
Она вспомнила их первое объятие.
Он удивил её, Мидас…
Она почувствовала тепло.
С ним.
Тепло.
Нелл подумала, было ли мне тепло с другими людьми?
С моей матерью, отцом?
С мужчинами, которые мне нравились…
И если не было, что это значит?
Я одинока?
Она подумала о Мидасе.
Ты тоже одинок?
Нелл поняла, что Мидас и Франк не друзья, а товарищи… по одиночеству.
Она поняла, что Франк Рива – несчастлива, глубоко, несчастлива.
Она поняла, что они похожи, Мидас и Франк, слишком, похожи, для того, чтобы быть вместе.
Нелл заснула.
Ей приснились Мидас и Франк.
Ей приснилось, что они всё-таки вместе – Не судьба стала Судьбой…
Она вновь проснулась вечером.
Она почувствовала, что нужно было встретиться с Мидасом.
Нелл подумала, почему ты так меня пугаешь?
А может, это не ты? Может, это я?
Ей захотелось увидеться с ним – вечная женская непоследовательность! Несколько часов назад ей этого не хотелось, а теперь захотелось…
Она вспомнила, какой Мидас красивый, и приятный, и нежный…
Нелл подумала, ты мне нравишься!
Может быть, я боюсь тебя потому, что ты мне нравишься? Боюсь себя…
Она вспомнила, как Мидас разозлился на Ампелая…
Она подумала, почему ты так ко мне относишься? Как будто я тебе дорога…
В лаунж зоне Нелл встретила Франк.
– Здравствуйте, Нелл.
– Здравствуйте, Франк.
Она вдруг подумала, разрешала ли ты мне называть тебя по имени?
– Как вы себя чувствуете? – Спросила её Франк. – Мидас сказал мне, что вы устали…
Нелл неожиданно для самой себя спросила её:
– Он вам нравится?
Франк улыбнулась.
– Не переживайте, не так как вам.
Нелл смутилась.
– Я хорошо пожила, Нелл, – Вдруг сказала ей Франк. – Пришло время успокоиться!
Нелл удивилась.
– Когда-нибудь вы это почувствуете, – Продолжала Франк. – Что хорошо пожили. Вы будете… счастливы жить.
– Дамы, – Раздался рядом с ними голос Мидаса. – Я предлагаю выпить!
Нелл почувствовала, как у неё замерло сердце.
Фрэнк Синатра начал петь «A long night», Фрэнк пел «страшно долгая ночь, мой друг.