Демон Ночи
Шрифт:
— Ну шо поделать. Как уже есть, — разводит гремлин руками. — Не мы такие. Это жизнь такая, Костян. — Мелкий подходит к белоснежному месту, откуда выбрался. — Я, кстати, обо что-то ударился, когда нырнул в сугроб. У тебя нет там какой-то скрытой магии, чтобы расчистить снег.
Я улыбаюсь и применяю обычное Пламя Демона Ночи, которое моментально растапливает снег.
В этот момент я падаю на пятую точки… как раз плюхаюсь в растопленный снег.
— Эй, ты чего? — улыбается Псих. — Шо там? — Мелкий подходит к камню, который
Я тоже смеюсь, но не от того, что это хорошая шутка, хотя и шутка в первый раз была хорошая. Вот только я её неоднократно видел на этом надгробии в своём мире, поэтому уже приелась.
Мои слёзы радости были вызваны тем, что это мой мир.
Сука, дааа!
Это мой мир!
Это грёбаная плита Алок-Ад-Дина, которого похоронили в километре от его замка.
Я знал этого боевого мага. Очень добрый мужик, который тоже, как и я, умер не в бою. Правда, я от борща, а он — от грёбаных налогов.
Мною лично было поручено двум скульпторам выбить эту надпись — «Погиб в неравном бою с налогами» — на его надгробии, чтобы Императору было стыдно за такой каламбур.
А ведь Алок-Ад-Дин был тоже очень мощным Демоном Ночи. Вот только эмоциональным. Не выдержал этой системы с налогообложениями. Не столько за сумму со своего лута из Монстров, хотя и сумма немаленькая, сколько за оформление грёбаных бланков.
Благо последние двадцать лет я этим не занимался, поэтому даже как-то и перестал недолюбливать Императора и его Советников, Казначеев и других мордоворотов.
И всё же сам Император, хоть и любил деньги и ему всегда было мало, всё же я видел в нём настоящего лидера, который ни за что на свете не бросил бы свой народ.
Поэтому я уважаю то, что он делает для нашей Империи… для моего мира.
Конечно, есть свои проблемы везде.
Но где их нет?
Вот именно. Поэтому на этом и закончу.
— Чувак, — обращаюсь уже и я к Психу по его гремлинскому методу. — Пошли, увидишь замок, в котором никто не живёт уже двадцать пять лет. — И я начинаю расходовать гремлинские радости, чтобы растопить снег и сделать мокрую дорожку.
— А ты откуда знаешь, что здесь есть замок?
— Потому что это мой мир, — улыбаюсь я. Кажется, сейчас как раз то время, когда можно с Психом поделиться, кто я такой на самом деле.
Слышу, как за спиной «кто-то» быстро шлёпает.
Сам же улыбаюсь и думаю, с чего начать.
А потом понимаю, что начну с самого начала, а там посмотрим.
Полкилометра мы шли и я тупо говорил, а Псих — тупо слушал.
Как же заразителен этот гремлинский акцент… не передать словами, а то снова лезут непривычные слова на язык.
Зато рядом с замком нас встретил сибирский хаски, который, судя по всему, был проводником из мира Психа. Вместе с ним я увидел и кота-лемура, который, по такой
А дед реципиента не так и прост.
Псих, когда увидел, как хаски отливает, тоже отошёл в сторонку, пробираясь по сугробам, чтобы отлить.
Нахрена валить куда-то в сугробы, если можно всё сделать прямо на растопленной дорожке — хрен его знает. Но это его дело, куда я не лезу.
Главное — через десять минут мы добрались до опустелого замка Алок-Ад-Дина.
Уже начинало темнеть, поэтому сейчас самое время отправиться во дворец Императора Демонов Ночи.
Если метаморф где-то рядом, то точно среди наложниц Императора.
Но у меня теперь Голубой Глаз Небесного Дракона, так что всё будет проще простого.
— Псих, вставай.
— Ой, чувак, я хочу отдохнуть. — Мелкий лежит на обваленной кирпичной стене во внутреннем дворике замка, где только я, он, горящий факел и падающий снег. — Я спать хочу. Я жрать хочу. Я много чего хочу.
— Только не ной. Дворец моего Императора совсем близко, километров десять. Если учесть, что я растоплю снег, то добежим за час, может, ещё быстрее.
— Ты чё, сдурел?! Какой «добежим»? Я те чё, спортсмен, десятку на ночь глядя бежать!
— Во-первых, сейчас ещё далеко не ночь, а просто стемнело. Во-вторых, я тебя донесу на руках, тебе лишь нужно просто не выпендриваться, а отдыхать у меня на груди. В-третьих, меня Император Демонов Ночи хорошо знает, поэтому накормит и меня, и моего гостя… то бишь тебя.
— Я не тупой, мог бы не уточнять.
— Я не знаю, где ты умный, а где тупой, так что извини. На чём я остановился. Ах да, в-четвёртых, я уверен, что последний метаморф — это моя жена, которая сейчас в другом образе пудрит голову Императору Демонов Ночи.
— Твоя жена — это метаморф?! — подрывается Псих.
— Да, — киваю я. — Все те метаморфы, которые были убиты — это мои жёны. Четыре жены. Три из них обезглавлены.
— Стоп-стоп-стоп, — начинает ржать Псих. — Чувак, ты мне всю дорогу рассказывал про себя, и про то, что тебя отравила жена, но при этом не сказал, что она была метаморфом, и что их было аж четыре?!
— Псих, мы с тобой шли полкилометра до замка Алок-Ад-Дина. Я тебе ещё очень и очень многое не успел рассказать. Но если ты сейчас помолчишь, я добегу до дворца, убью последнюю тварь, а ты в это время поешь, то я тебе обещаю, что всю ночь буду рассказывать дальше про свою жизнь и про своих жён, которые, между прочим, разводили меня, а я думал, что это я их развожу.
— Ах-ха-ха, ну ты и лошара. Ло-шааа-рааа! — катается Псих по снегу. — Я с тебя не могу. Какой же ты лох. Просто лошнидзе!