Демон острова Скаттери
Шрифт:
Имон улыбнулся ей улыбкой безумца.
— А ты, сестра, говорящая такие отважные слова, неужели ты никогда не испытывала отчаяния?
Бриджит вспыхнула.
— Я буду очень благодарна, если ты примешь от меня исповедь. Прошло уже столько времени, и очень многое произошло со времени последней исповеди.
Он выслушал перечень ее грехов и нерешительно прошептал отпущение.
Сгущался мрак. На улице слышались пьяные крики. Конечно, лохленнцы празднуют! Она не осмеливалась покинуть часовню. Здесь был ее брат-христианин, нуждающийся в поддержке, а Халдор имел причины злиться на нее.
Она
Бриджит встала. Она закоченела от холода, дождь проникал в дверь часовни. Больше она не могла терпеть. Халдор, по крайней мере, теплый. Его руки не приколочены к кресту.
Она сгорбилась и побежала к шатру Халдора.
9
Она разбудила его, когда скользнула в постель, прижалась к нему и мгновенно уснула. Он лежал и думал: что же это значит? Просто замерзла? Нет, она могла бы лечь подальше и спиной к нему, как ложилась раньше. Она называла себя невестой Христа, но от природы была не менее пылкой и страстной, чем норвежские женщины. Неужели она испытывает к нему такое же влечение, как он к ней? Эта мысль чуть не заставила сжать ее в объятиях и обладать ею страстно и долго. Но он сдержал себя. Она устала. Пусть отдохнет.
К чему торопиться? Завтра день отдыха. Пусть она поспит.
Насладившись близостью ее тела, он поднялся, собрал одежду, которую она бросила в беспорядке, и повесил на крюк у огня, чтобы просохла. Набросив на плечи плащ, Халдор откинул полог. Он прошел к тлеющему костру и взял уголь, чтобы разжечь жаровню. В шатре у него всегда были пища и вино — ведь ему приходилось принимать гостей. Он нарезал мясо и стал жарить его на углях.
Запах разбудил Бриджит. Она села на постели. Нежно-розовые груди с темными сосками как будто разогнали полумрак. Короткая каштановая прядь упала на лоб.
— С добрым утром! — приветствовал ее Халдор. — Ты, должно быть, проголодалась. Позавтракай.
Она улыбнулась, а затем, когда полностью отошла от сна, насторожилась.
— Не бойся. — Халдор положил мясо на блюдо и сел на край постели. Его пальцы погладили щеку девушки, а затем приподняли ее голову за подбородок, чтобы были видны глаза. — Ты хорошо служишь мне.
Она поморщилась.
— Но я мало получаю за это.
— Ты будешь свободна, я же сказал. И, если захочешь, вернешься к отцу. И, может быть, мы заключим союз, который послужит тебе защитой. Но если… — Халдор помолчал несколько
Она увидела, что он приготовил, и крайне удивилась.
— Ты это сделал для меня?
Он кивнул.
Пища и вино ударили в голову Бриджит. Все-таки она была ужасно голодна. Съев мясо и даже обглодав кости, она откинулась на подушки и быстро сказала:
— Халдор, ты поклялся не причинять мне вреда. А как относительно ребенка?
— Что? — изумился он.
Она медленно улыбнулась:
— А ты не заметил? А еще семейный человек. Я жду ребенка.
«Мой, Ранульфа или кого-нибудь из тех шестерых?» — пронеслось в голове Халдора.
— Я… я ничего не смогу сделать для него, если ты останешься здесь.
И тут же — о, как она прекрасна! — он горячо заговорил:
— Но, Бриджит, если ты поедешь со мной в Норвегию, я признаю его своим. И потом у нас еще будут дети — и дочери, и сыновья. По законам нашей страны побочные дети имеют такие же права, как и законные. И жена моя будет только рада новым доскам в стенах нашего дома.
«О, у меня голова идет кругом», — подумал он.
— Ты предлагаешь мне больше, чем Господь, — слабо отозвалась она.
Халдор сбросил плащ и приблизился к ней. Она не оцепенела в ожидании новых страданий, но протянула к нему руки, обвила его шею. И Халдор, вспомнив, что он ни разу не смог подарить ей высшего наслаждения, на этот раз вошел в нее медленно и нежно, забыв о себе ради удовольствия девушки. И когда наконец из его груди вырвался крик, она вскрикнула тоже.
10
Бриджит вскрикнула не потому, что ей было тяжело под Халдором. Она дрожала и прижимала его к себе. Так вот это чудесное ощущение, которого она поклялась не испытывать никогда! Теперь все ее клятвы разлетелись вдребезги.
Он приподнялся на локтях, стараясь не причинить ей боль, а затем медленно соскользнул с нее. Бриджит прильнула к нему, обхватив его руками. Она боролась со сном, хотела сказать что-то, но зрение ее затуманилось, и она не смогла вымолвить ни слова. После ночного бдения в холодной часовне вино одурманило ее. Халдор дышал влажным теплом в лицо, и она уснула. Проснулась… сколько же прошло времени? Халдор полусидел, рассматривая ее. В сумраке она не могла разглядеть выражения его лица.
Значит, она нашла свою радость не в объятиях живого бога! Укоры совести терзали ее гораздо меньше, чем она ожидала. Но о чем размышляет Халдор? Она покраснела и спрятала лицо в мехах.
Халдор протянул руку и коснулся ее щеки ладонью — грубой и шершавой от весел, канатов, рукояти меча. Но прикосновение было очень нежным и ласковым.
— Бриджит, Бриджит. — Его ладонь погладила волосы. — Радость пришла к тебе. Тебе уже никогда не быть монахиней.
Она осмелилась поднять на него глаза. Лоб его собрался морщинами. Он наклонился к ней. Бриджит протянула к нему руки и заметила, что они дрожат.
— Халдор…
Она забыла, что хотела сказать, — на улице поднялся шум. Кричали по-норвежски, и Бриджит не понимала ни слова. Но Халдор выругался, вскочил с постели, набросил плащ и выскочил из шатра.