Демон Пейна и другие рассказы
Шрифт:
Пётр Петрович вдруг вспомнил этот последний день их прошлой жизни…
* * *
– Объявляется 5 минутная готовность, – произнёс полковник в микрофон. Все, кто находились в командном центре, замерли на своих местах, – данные телеметрии с Новой земли ещё не поступают?
– Пока нет, товарищ полковник! – бойко ответил лейтенант, следящий за приборами.
Полковник сквозь стекло бросил взгляд на стартовый стол, где в ожидании замерла чёрная ракета. Он ещё раз посмотрел на часы
– Докладываем… цель поражена, – раздался в трубке искажённый и дребезжащий голос наблюдателя на контрольном пункте.
– Пошла телеметрия! – оживился лейтенант, – задержка 2 минуты от расчётного времени.
– Что у вас там с передачей? Автоматика даёт задержку 2 минуты! – перекрикивая треск в трубке, спросил полковник.
– Не могу знать… – ответил наблюдатель, – ракета пришла на 2 минуты позже.
Полковник озадаченно оглянулся на Сажина, который спокойно стоял, засунув руки в карманы белого халата, и слегка улыбался.
– Что это значит, Пётр Петрович?
– Всё нормально, – ответил тот, – вас отвлекли телефонным звонком.
– Чёрт… – полковник вдруг осознал произошедшее, и торопливо нажал на кнопку запуска.
Ракета дрогнула и, взвившись в небо, растворилась в синеватом свечении. Командный центр взорвался аплодисментами.
Несмотря на этот занятный и немного забавный казус, испытание было признано успешным. Военные и учёные разошлись по своим делам. Над стартовой площадкой начали сгущаться сумерки.
– Интересно, – спросил полковник у Сажина, когда они остались в командном центре вдвоём, – а что случилось бы, если бы я нажал на кнопку ещё позже?
– Не знаю, как вам объяснить, полковник, – ответил учёный, – но физика отвечает на этот вопрос так: в этой ситуации вы не могли нажать на кнопку ни на 2 минуты раньше, ни на 2 минуты позже.
Военный молча задумался. В это мгновение раздался сигнал тревоги. На терминале вереницей поползли шифрованные сообщения. Пётр Петрович знал, что они означают. Это сработала система раннего обнаружения, тревога не учебная, ракеты потенциального противника уже запущены по заранее определённым целям. Он схватил со стола коробку портативного терминала и, не сговариваясь, вместе с полковником выбежал из командного центра. Замерев на секунду у выхода, словно лихорадочно принимая верное решение, он быстро направился к исследовательскому корпусу.
– Сажин! Куда вы? Бомбоубежище в другой стороне! – раздался сзади голос, который Пётр Петрович проигнорировал.
– Эх! – безысходно махнул рукой полковник, решив не терять время на учёного, явно подвергшегося панике, и поспешил в противоположную сторону.
У исследовательского корпуса Пётр Петрович столкнулся с группой военных и коллег, торопящихся на эвакуацию и, буквально за шкирку, вытащив Олесю из толпы, поволок её в сторону КПП.
– Куда вы? Что происходит?! – выпалила девушка уже в кабине военного УАЗика, пока Сажин дрожащими руками пытался завести автомобиль.
– Мы
Мимо в свете фар замелькали деревья. УАЗик подскакивал на колдобинах узкой лесной дороги. Наконец, Сажин выехал на более ровную грунтовку и погнал автомобиль прочь от военного городка.
– Мы убегаем? Не безопаснее было бы… остаться? – спросила Олеся.
– Нет. Наш комплекс будет одной из первичных целей, – не отвлекаясь от дороги, ответил учёный, – подлётное время основной группировки боеголовок составляет 24 минуты. За это время мы должны уехать как можно дальше от эпицентра.
– А что? Будет… Дальше…
– Если наши генералы не успеют спрятаться и погибнут, или просто обосрутся и будут бездействовать, то система «Периметр» сделает всё за них. В идеале, ракеты уже взлетели для нанесения встречно-ответного удара. С учётом последних новшеств в средствах доставки, с обеих сторон будет перехвачено минимальное количество боеголовок, а, значит, взаимное уничтожение практически неизбежно…
Сажина прервала ослепительная вспышка, ярче, чем днём, осветившая сзади не меньше половины неба и заполнившая всё пространство вокруг.
* * *
Пётр Петрович открыл глаза и внимательно посмотрел на сидящую напротив Олесю.
– Не думаю, что они испугались. Тем более, я изучил архивные записи сейсмографов и спутников.
– И что же?
– Первый взрыв произошёл на территории США. По всей видимости, это мы нанесли по ним удар.
– Не может быть… Русские генералы… не могли быть настолько… безумными…
Учёный, поднявшись, сел на диване.
– Я не имел в виду русских генералов. Я имел в виду нас с вами.
– Это… какая-то… ошибка.
– Никакой ошибки нет, – он встал с места, прошёл к дальнему углу, где стоял его письменный стол, и взял с него распечатку, – помните нашу милую игру со знаменитыми константами, когда мы ещё только разрабатывали прибор?
Олеся молча кивнула, внимательно следя за Сажиным.
– А вот, что по нашему закрытому каналу передавала в эфир та ракета, которая появилась в небе над Северной Калифорнией 3 года назад, – он отдал лист девушке.
На нём был расшифрован сигнал, содержащий ряд цифр: 1.. 6..1.. 8.. 0.. 3.. 3..
– Я… не понимаю… – испуганно забормотала Олеся, – что это всё… значит?!
– Это подпись. Наша подпись. Или признание. Или послание самим себе.
– Но зачем?… Зачем нам делать такое?…
– Я не знаю. Возможно, мы захотели создать для себя дивный новый мир на руинах глобальной ядерной войны. А возможно, просто убить самих себя, сидящих в ночном кафе на побережье и обсуждающих тахионные поля. Это уже не имеет значения…
– Боже мой… Питэр… И вы всё это время молчали? – она тоже поднялась с места и хотела налить себе бокал вина из бутылки, стоящей в буфете, но та оказалась пуста.