Демон под диваном
Шрифт:
– Сами вы никчемные! – завопил Эдик, отбегая назад и поднимая камень.
И кинул в Полину. Та резко пригнулась, и булыжник просвистел над головой, но близнецы все равно поразились такому поведению. Тем более, что Эдик тут же схватил еще какой-то кусок штукатурки и кинул теперь в Дениса.
Снова промазал, конечно. А третьего раза уже не последовало – близнецы сами схватили по камню и хором швырнули в Эдика. Полина попала ему в плечо, Денис – в колено.
И вот теперь Эдик забыл, что он пятиклассник, и громко разревелся. Плюнул в сторону близнецов, выкрикнул что-то нехорошее и убежал
– Фурундарок бы нами гордился, - сказал Денис.
– Интересно, Эдику сильно больно было? – задумалась Полина.
– Да пофиг, он первый начал. Не стоит первым бросать камни, если нет хорошей реакции.
– Или мощной брони.
– Или мощной брони. Давай попросим у Фурундарока такую?
– Да ну, фигня же. Мы и так уже семь желаний профукали. Давай восьмое на что-нибудь хорошее употребим.
– Мы и так уже седьмое попытались употребить – и что вышло?
– Так мы протупили. Плохо сформулировали. Давай теперь правильно сформулируем.
– Ну давай. А на что?
– Ну я не знаю... давай качели починим? А то Никаноров их сломал, и теперь весь двор страдает.
– Да тупо же, - запротестовал Денис. – Мы качели и руками починить можем, без всякого желания.
– Сомневаюсь, - мотнула головой Полина, подходя к качелям. – Тут изоленты-то явно не хватит.
Близнецы принялись рассматривать перепиленную цепь. А из третьего подъезда тем временем вышел проспавшийся, отдохнувший и посвежевший дядя Саня. Володька, Трофим Иваныч и дед Валера радостно встретили своего четвертого алкаша, заключили его в объятия и сразу налили штрафную.
Денис и Полина их особо не смущались. В общем-то, некоторую опасность в четверке представлял только Володька – напившись, он становился иногда буйным и мог даже напасть. Трофим Иваныч был мужчиной очень интеллигентным, а под градусом как будто становился еще интеллигентнее. Дед Валера был знатным матерщинником и любил выкрикивать рандомные фразы, но рук никогда не распускал.
Что же до дяди Сани, то он был добрейшим человеком, работящим и покладистым, настоящим мастером на все руки, но при этом каким-то косячным. Пил он больше с горя, потому что его постоянно увольняли с работы и вообще во всем преследовали неудачи.
Сейчас он грустно рассказывал собутыльникам, что его уволили в очередной раз, потому что он загубил двести килограмм морепродуктов. Ремонтировал в пятницу холодильник на каком-то складе, выключил его на полчасика, а включить забыл. А обнаружили это только после выходных, когда все мидии, устрицы и трепанги уже стали духовитыми.
– Хотели еще и долг на меня повесить, да поняли, что с меня взять нечего, - вздохнул дядя Саня. – Спасибо и на том.
Мужики посочувствовали ему, налили утешительную и вернулись к своей прежней дискуссии. Сегодня они пытались решить, кто был самым эффективным завоевателем России. Дед Валера стоял за Чингисхана, Трофим Иваныч – за Наполеона. Володька – за Гитлера.
– Чингисхан, сука!.. мать его [цензура] за ногу!.. – доказывал дед Валера. – Двести сука лет!.. а я говорю!.. дань!.. иго!.. [цензура]!..
– Двести лет – они, конечно, двести лет, мы
– Ну да, вот я же говорю, что Гитлер, - шмыгнул носом Володька. – Чингисхана тут, это, даже не было, а Наполеон, это, обхезался почти сразу. В тот же год, это, назад пошел...
– Этого мы тоже не отрицаем, - возразил Трофим Иваныч. – Но не следует забывать, что у Бонапарта были хуже условия. В его времена еще не было поездов, не было технологий поставок ресурсов, а Франция от России еще дальше, чем Германия. Именно при Бонапарте впервые появилась такая вещь, как массовое партизанство – и с ней он просто не знал, что делать. К тому же тактиком он был не знающим себе равных, а вот как стратег смотрелся слабовато.
– Ну вот я же говорю, что Гитлер, - повторил Володька. – Наполеон, это, стратегом плохим был...
– Гитлер как стратег был еще хуже, - возразил Трофим Иваныч. – К его услугам были уроки истории и опыт хотя бы того же Наполеона – но он это все проигнови... врировал. Растянул фронт на половину Европы, игнорировал действительно важные линии в ущерб менее значительным, а к тому же по отношению к местному населению выбрал тактику выкашивания. Это, знаете ли, одна из худших ошибок завоевателя, потому что страшно разогревает партизанство. К тому же Гитлер напрочь забыл про недобитых союзников, решив, что с ними уже все, а это тоже было очень серьезной ошибкой. Собственно, ему сразу после Сталинграда стоило сворачивать все и уходить, как раньше Наполеону – но он уперся. И к чему это его привело?
– Ни к чему хорошему, - глубокомысленно рыгнул дядя Саня и приложился к бутылке. – Cedant arma togae, как говорил какой-то античный мудрец.
Стоявшие у качелей Денис и Полина слушали, как завороженные. Они обожали эти диспуты четырех алкашей. Особенно, конечно, тирады Трофима Иваныча, потому что он бывший учитель истории и рассказывать свой предмет умеет страшно интересно, особенно когда нажрется.
Скучно ему на пенсии-то, Трофиму Иванычу. Жена умерла, дети навещают редко, хобби он себе не завел, с Интернетом не в ладах. Вот и спивается потихоньку.
Жалко его, а ничего не поделаешь.
Алкаши выпили еще по одной. А потом из подъезда вышла Эвелина Иннокентьевна и начала орать на Володьку.
– Опять бухаете тут?! – верещала старушка. – А ну, домой!
– Ну ма-а-ам!.. – проныл почти уже сорокалетний Володька.
– Что мам, что мам?! Рыло ты пьяное, хоть детей бы постыдился! Они тут на качеле покачаться хотят, а вы водку жрете!
– Да не, мы не хотим, - подал голос Денис.
– А ты не встревай, когда взрослые разговаривают! – накинулась на него Эвелина Иннокентьевна. – Сказано качаться – вот и качайтесь!