Демон под диваном
Шрифт:
– Не злись, Бусенька! – попросила Полина. – Мы не знали, что Фурундарок тебя съел!
– Мы ему за это влындим, когда вернемся! – пообещал Денис.
– И тебя мы тоже с собой возьмем! Хочешь домой? Хочешь к хозяйке?
Буська завизжала, как резаная. Кажется, домой она очень хотела. Неизвестно, сколько времени она провела во Чреве и как тут выживала, но выглядела не очень-то. Грязная, взъерошенная, с кровью на мордочке.
Причем кровь была не ее. Она тут кого-то недавно цепанула. Таракана загрызла, может
– Интересно, а почему вот тараканы тут выросли, а Буська не выросла? – задумалась Полина. – Прикинь, она бы вот тоже с овчарку вымахала?
– Ага, возвращаем мы ее такие тете Полине, а она нам такая: это что за собака, уберите, фу, - кивнул Денис. – Родную Буську бы не узнала.
– Ага, а Буська бы разозлилась и загрызла ее насмерть. И не стало бы на свете больше тети Полины.
– Ты бы огорчилась?
– Ну да. Мне бы ее не хватало.
– Ты ж даже ее фамилии не знаешь. И она ругается на нас все время.
– Ну и что? Она вносит в нашу жизнь элемент... не знаю чего, но вносит.
Буська снова тявкнула и помчалась прочь. Денис и Полина переглянулись и без слов решили, что собаку надо поймать. Индусов спасать не надо, они сами заслужили кару небес, а вот собаку надо. Буська – зверек подлый, гнусный и кусачий, но все-таки просто животное, питомец. Она вообще просто стала похожа на свою хозяйку, так что не виновата. Ее пожалеть надо.
– Я бы законодательно запретила плохим людям заводить собак! – крикнула на бегу Полина.
– И кошек! – добавил Денис. – Они их либо мучают, либо превращают в свое подобие!
– Гнусное четвероногое подобие! Это омерзительно, Денисыч!
– Скажи!
Не переставая заливисто лаять, Буська провела Дениса и Полину по полям и холмам, мимо каких-то покосившихся избенок, мимо башни из розового кирпича – и к берегу озера. Вода в нем была бело-серебристая и чуть заметно колыхалась – тяжко, медленно.
– Это что, настоящая ртуть? – удивилась Полина, глядя на металлическую гладь.
– Да всяко, - кивнул Денис. – Скупнемся?
– Да мы даже погрузиться не сумеем. Ртуть же тяжелая.
– Спорим, что я сумею? На щелбан.
– А кому я этот щелбан пробью, если ты в ртути утонешь? Ты головой-то думай иногда, свиноморж.
– Так ты следом за мной ныряй. Вместе все и увидим.
– Не, чо-та не.
Научный спор прервала истошно лающая Буська. Собака смотрела на детей, как на конченых идиотов, и порывалась побежать дальше, но без них все же не шла, переминалась с лапы на лапу.
– Слушай, а она ведь нас правильно ведет, - сказал Денис, шагая по берегу. – Может, знает, кого мы ищем?
– Да ну, откуда она знает-то? – возразила Полина. – Она же собака. Ладно бы мы еще ей носок понюхать дали.
– Или хотя бы имя назвали, - поддакнул Денис.
– Да имя не помогло бы, собаки по-человечески
– Да ну, что ты болтаешь. Помнишь, мы когда к Димычу в деревню ездили, там Чапка был? Он всегда понимал, когда его зовешь.
– Он только свое имя понимал. И только если его часто повторять.
– А когда я его обедать звал, он тоже понимал! – упрямился Денис. – Я его имя не называл, а он все равно понимал и шел!
– Так ты куском мяса тряс! – фыркнула Полина. – Это любая собака поймет!
– Полинка, ты все портишь. Ты почему такая? И вообще я есть хочу.
– Я тоже хочу. Терпи.
За разговорами Денис и Полина обогнули Ртутное озеро и прошли полем Прыгучих Пом-Пом Шариков. А за ним открылся каньон Кислого Молока.
И до чего же нестерпимый смрад там стоял! Впереди высились настоящие горы из кефира, простокваши и просто скисшего молока. Все это загустело до полного окаменения, напоминало древний черствый сыр и воняло так, что комок к горлу подступал.
– Фу, а он и правда любит кислое молоко... – зажала рот Полина.
– Мы чего, туда пойдем? – поморщился Денис. – Нам точно туда надо?
Но Буська затявкала и побежала в каньон. Узкий проход меж отвесными грязно-желтыми скалами. Здесь Кисломолочные горы сходились так, что почти смыкались, но посередине все равно оставалась достаточной ширины щель. По ней могли идти в ряд пять, а то и шесть человек.
Возможно, со временем этот каньон исчезнет окончательно. Если Фурундарок не утратит любви к кисломолочному, то он просто зарастет, и тут будет бескрайняя горная цепь из застывшего кефира, простокваши, ряженки и вонючей, заплесневевшей сметаны.
Кое-где виднелись разводы йогурта.
– Наверное, эти горы древние, как сам Фурундарок, - произнесла Полина, шагая по каньону. – Он ведь первей всего попробовал именно кислое молоко.
– Ага, именно тогда они и начали тут формироваться, - согласился Денис. – Давай их сфоткаем.
– Да ну. Они мерзкие.
Почему-то здесь, во Чреве, близнецов не тянуло ничего фотографировать. Казалось бы, объектов хоть отбавляй – но нет, ни разу не потянулись руки за айфонами.
К тому же их обоих подташнивало. Кружились головы от вони. Они зажимали носы, дышали только через рот, но это мало помогало.
Вот Буську вонь не беспокоила. Бежала себе, лапками семенила. Хотя у собак же гораздо сильнее обоняние – она по идее должна тут вообще в обморок упасть. Но нет, не падает.
Хотя у собак это, наверное, не так работает. Они же и по помойкам спокойно бегают, в мусоре носами роются и задницы друг другу нюхают. И даже коровьи лепешки жрут – Денис и Полина сами видели.
И даже подкармливали. Показывали Чапке самые свежие.
Их потом Димыч за это чуть не убил.
– Полинка, мы тут умрем? – пробормотал Денис, с трудом делая еще шаг.