Демон пробуждается. Сборник. Книги 1 - 19
Шрифт:
Вскоре настоятель Браумин покинул Чейзвинд Мэнор, унося под мышкой подписанное герцогом дозволение расширить Сент-Прешес. Но уходил он уже не тем легким и пружинистым шагом, каким шел сюда. По сути, он силой вырвал у герцога Каласа это разрешение, отчего на душе у Браумина было довольно мерзко. Он молился о том, чтобы подобное никогда не повторилось.
И все же, если понадобится, он пойдет к этому человеку снова. Браумин поклялся памятью магистра Джоджонаха — своего наставника и самого близкого друга, что будет продолжать эту битву во имя добра.
— К
Настоятель Джеховит поморщился, а король Дануб не удержался от улыбки.
— Вы еще не сделали официального заявления, — напомнил ему Джеховит. — Все слухи о том, что ребенок, которому предстоит родиться, — ваш, останутся слухами, пока не будет вашего заявления и вашего решения о его статусе.
— Я и не знал, что от меня требуются такие формальности, — язвительно ответил Дануб.
Как-никак, он был королем, и любое его слово становилось законом для Хонсе-Бира.
— Представляю, о чем может подумать ваш брат, если эти слухи достигнут его ушей, — сказал Джеховит. — Новый отец-настоятель много лет провел в Вангарде. Он друг Мидалиса. Похоже, теперь, когда Агронгерр встал во главе церкви, этот уголок начнет устанавливать более тесные связи с остальными провинциями королевства.
— Возможно, слухи и достигнут ушей моего брата, если их будут распространять те, кто отправился в Вангард, — резко ответил Дануб.
— Единственный монах, возвратившийся туда после Коллегии аббатов, — молодой Делман. Смею вас уверить, он не входит в число моих друзей, — поспешил добавить Джеховит. — Если брат Делман и повез туда новости о состоянии Констанции Пемблбери, значит, он узнал их от кого-то другого.
— Тот самый Делман из Палмариса? — спросил король Дануб, хорошо запомнивший плененных спутников Браумина Херда.
Джеховит кивнул.
— Тот самый Делман, который является другом Джилсепони? — уточнил король.
Настоятель Джеховит вскинул брови, удивленный вопросом и тем, что Дануб упомянул имя этой женщины. Значит, искорка, вспыхнувшая тогда в Палмарисе, не погасла. Вряд ли Констанции, только-только вступившей в восьмой месяц беременности, придется по вкусу этот медленно тлеющий огонь.
Наконец в дверях появилась Констанция Пемблбери. Она шла чуть вразвалочку, одной рукой поддерживая живот. Вид ее свидетельствовал о том, что беременность достается ей легко, — Констанция выглядела блаженной и спокойной.
Король Дануб немедленно подошел к ней. Отстранив сопровождавшую ее служанку, он взял Констанцию за руку и повел к единственному в аудиенц-зале креслу — королевскому трону.
Какая ирония судьбы! — подумал Джеховит.
— Вы понимаете, ваше величество, — сдерживая усмешку, произнес старый монах, — что церковь должна официально высказать неодобрение по поводу рождения у короля незаконного ребенка.
Дануб хмуро взглянул на Джеховита, однако Констанция засмеялась.
— Ах, напугали, — с подчеркнутым сарказмом произнесла она, после чего вдруг вздрогнула
Король сразу же повернулся к ней, дотронулся до ее внушительного живота и осторожно положил ей руку на лоб.
— Тебе нехорошо? — спросил он.
Джеховит внимательно следил за движениями короля и тоном его голоса. При всей нежности и заботливости в них не ощущалось любви. Забота заботой, но Джеховиту стало ясно: король не женится на Констанции. Во всяком случае до тех пор, пока Джилсепони продолжает смущать его мысли.
Констанция успокоила Дануба, сказав, что чувствует себя вполне хорошо. Джеховит отвел заботливого короля в сторону.
— У нее впереди еще два месяца, — напомнил старик.
— И затем на свет появится наш ребенок, — торжественно произнесла Констанция.
— Мой сын, — подхватил Дануб, и лицо Констанции вновь засияло.
Дануб говорит о ребенке с гордостью, и это подогревает ее надежды, — думал Джеховит. Но какие надежды? Как поступит Дануб, когда родится его сын? Объявит ли он об отсрочке привилегии или будет настолько счастлив рождением этого ребенка, что официально признает младенца?
И не рассердит ли это принца Мидалиса?
Джеховит не смог удержаться от усмешки, но, поймав на себе взгляды Дануба и Констанции, лишь покачал головой и махнул рукой. По правде говоря, старого настоятеля отнюдь не волновало, каким образом поступит король по отношению к сыну. Если он официально не откажет ему в престолонаследии, королевство могут ожидать смутные времена. Впрочем, Джеховиту до этого нет дела; к тому времени он наверняка уже умрет. А что до более близкой перспективы — если король официально признает ребенка, а, следовательно, и Констанцию, тогда у Джилсепони будет еще меньше шансов оказаться в Урсале.
Как бы там ни было, но через два месяца при дворе наступят весьма интересные времена.
Джеховит с большим трудом подавил в себе еще один ехидный смешок.
Настоятель Браумин удивился и обрадовался, увидев у себя в кабинете этого человека. Перед ним стоял приятного вида мужчина почти такого же возраста, что и Браумин, худощавый, но сильный. Живые, темные глаза цепко подмечали каждую мелочь в убранстве кабинета. Гость явно был человеком военным, приученным к быстрым и решительным действиям.
Зима наступившего года отличалась обильными снегопадами, но они не помешали герцогу Каласу покинуть Чейзвинд Мэнор и выехать из Палмариса на юг. Браумин знал об этом и принял новость довольно спокойно. Зато сейчас он был искренне рад появлению доброго друга, сыгравшего некогда важную роль в его жизни. Какое великолепное начало года!
— Рад тебя видеть, Шамус Килрони, — тепло поздоровался он с гостем. — Я слышал, что ты ушел из королевской гвардии и перебрался куда-то на юг.
— Ну, не совсем на юг, брат… настоятель Браумин, — ответил Шамус Килрони. Он с одобрением обвел взглядом кабинет настоятеля. — Я тоже рад, что твои дела сложились хорошо. Ты это заслужил.