Демон пробуждается. Сборник. Книги 1 - 19
Шрифт:
— Кайся! — заорал Де’Уннеро, бросая паромщика на колени.
— Я… я обязательно буду каяться, — забормотал перепуганный паромщик.
Де’Уннеро поднял руку, давно превратившуюся в лапу тигра.
— Присягай на верность церкви! — потребовал магистр. — Истинной церкви, церкви братьев Покаяния.
Глядя округлившимися от страха глазами на ужасную лапу, которая одним ударом могла его убить, паромщик затрясся, заплакал и даже поцеловал руку Де’Уннеро.
Братья Покаяния выли, требуя крови. Они начали столь яростно подпрыгивать, что паром закачался на волнах, грозя опрокинуться.
— Твое спасение в нас, — возвестил Де’Уннеро дрожащему паромщику.
— Да, святой отец.
— Тем не менее ты взял с нас деньги за перевоз, — с упреком продолжал Де’Уннеро.
— Убей его, брат Истины! — послышались крики.
— Возьми их назад! — взмолился паромщик, сняв с пояса мешочек с деньгами и бросив его в руку Де’Уннеро. — Клянусь тебе, брат Истины, если бы я знал, то не взял бы с вас ни гроша. Клянусь душой своей матери.
Поймав мешочек, Де’Уннеро некоторое время злобно глядел на паромщика, словно решая, как с ним поступить. Потом он презрительно отпихнул его от себя.
— Давай причаливай, и поживей, — потребовал Де’Уннеро, подходя к перилам.
Перед ним из утреннего тумана проступали очертания зданий Палмариса.
На самом деле гнев Де’Уннеро был лишь розыгрышем, ибо бывший епископ Палмариса пребывал в превосходном настроении. Вместе со своими беспощадными последователями он прошел через всю южную провинцию Йорки, убивая в городах и селениях грешников и тщательно обходя стороной монастыри. Единственным исключением явился монастырь Сент-Бондабрис, возглавляемый настоятелем Олином. И хотя настоятель не решился открыто признать братьев Покаяния и даже не пустил их в монастырь, он в то же время ничем не препятствовал их действиям. Олин тайно встретился с Де’Уннеро. И встреча оказалась на редкость успешной. Де’Уннеро заинтриговал Олина, намекнув, что знает путь к далекому острову Пиманиникуит, берега которого усыпаны самоцветами. Там находятся сокровища, каких не сыщешь и у тысячи королей.
Впрочем, это потом. Сейчас Де’Уннеро приближался к другому «самоцвету», не менее желанному, — Палмарису. Городу его величайшего триумфа и величайшего позора. Да, впереди лежал Палмарис, могущественный Палмарис, охваченный чумой и вполне созревший для слов братьев Покаяния.
Маркало Де’Уннеро не забыл ни того, как жители Палмариса обошлись с ним, ни суровых слов настоятеля Браумина, когда этот глупец прогнал его из города.
Нет, Маркало Де’Уннеро не забыл ничего. И ведь именно Палмарис, по сути, повинен в появлении и распространении чумы. Именно здесь отвергли путь Маркворта и давние традиции церкви. Палмарис с распростертыми объятиями принял Браумина, а с ним всю ересь Джоджонаха и Эвелина, все их безумные идеи о том, что церковь должна быть врачевательницей черни.
Подумав об этом, Де’Уннеро сплюнул. Где же теперь эти врачеватели черни? Где их добренькая и сострадательная церковь? Попрятались за толстыми стенами монастырей, вокруг которых понаделали цветочных заграждений. А зловоние чумы все равно ударяет им в ноздри.
Ничего, трусость их же и погубит. Де’Уннеро в
Вот тогда настоятель Браумин вместе со своими глупыми друзьями наконец-то поймут, к чему привели их бредовые представления.
Да, день обещал быть на редкость удачным.
Роджер вторично прошел проверку в сторожевом домике. Наконец, получив разрешение пройти, он бросился во внутренний двор.
— Где настоятель Браумин? — резко спросил он у брата Кастинагиса, охранявшего внутренние ворота.
Кастинагис покачал головой и потрепал бедного парня по плечу, пытаясь успокоить его.
— Настоятель встретится с тобой, — уверил он Роджера.
Роджер отпихнул монаха.
— Он не только встретится со мной. Ему придется выслушать меня! — зло ответил Роджер. — Горе тем, кто не допустил сюда Дейнси!
Роджер повернулся и топнул ногой, затем направился к главному зданию, где находился кабинет настоятеля.
— Настоятель Браумин уже все знает, — негромко сказал ему вслед брат Кастинагис.
Эти слова заставили Роджера остановиться.
— Он знал уже тогда, когда мы осматривали тебя и твою подругу, выполняя его распоряжение. Ему уже тогда было ясно, что для нее доступ в Сент-Прешес закрыт. Почему ты так удивленно глядишь на меня, Роджер? Разве ты забыл, что так же мы поступили с Колин Килрони, когда Джилсепони привезла ее к нашим воротам?
— Н-но… — заикаясь пробормотал Роджер, в голове которого перепутались все мысли. — Я ваш друг.
— Несомненно, — без тени сарказма ответил Кастинагис. — Друг, которого мы ценим и уважаем. Поверь, и мне, и настоятелю Браумину очень больно, что мы не можем помочь твоей подруге. Разве ты не понимаешь? У нас нет оружия для борьбы с розовой чумой.
— И что мне теперь делать? — спросил Роджер. — Сидеть рядом с Дейнси и смотреть, как она умирает?
— Для тебя было бы куда благоразумнее остаться с нами, — послышался у него за спиной тихий голос.
Роджер обернулся и увидел своего старого друга Браумина Херда, выходящего из здания. За последний год настоятель заметно постарел. В его курчавых черных волосах появились седые прядки. Вокруг глаз пролегли глубокие морщины.
— В городе есть специальные чумные приюты. Там твоей Дейнси будет хорошо. Я могу это устроить. Тебе незачем возвращаться к ней.
Роджер глядел на него во все глаза. Неужели он не ослышался и это говорит его друг Браумин?
— Ты ничем не сможешь ей помочь, — добавил настоятель.
Он подошел ближе и коснулся рукой плеча Роджера, но тот отскочил в сторону.
— Продолжая находиться рядом с ней, ты очень рискуешь, — попытался убедить его Браумин.
— Должен же быть хоть какой-то выход… — попытался возразить Роджер.
— Никакого, — сурово произнес настоятель Браумин. — От чумы можно только укрыться, и ты должен сделать именно это.
— Я нужен Дейнси, — сказал Роджер.
— Ты сможешь лишь наблюдать, как она умирает, — напомнил ему Кастинагис.
Роджер повернулся к нему. Лицо парня было мрачным и решительным.