Демон пробуждается. Сборник. Книги 1 - 19
Шрифт:
Поведение Виссенти окончательно ошеломило Браумина.
— А когда ты выйдешь и потерпишь неудачу, они все равно пойдут на нас, — бушевал Виссенти. — Если не под командованием умирающего Тетрафеля, то под командованием Де’Уннеро. И тогда уже нам придется бороться в одиночку, без настоятеля. Значит, ты трус, — повторил Виссенти, дрожа всем телом. — Ты знаешь, что нам придется делать, но тебе не хочется пятнать свои руки кровью!
Браумин посмотрел на Кастинагиса и Талюмуса и встретил их холодные взгляды.
— И все это поставит нас в еще худшее положение, —
Эти слова проняли Браумина до глубины души. Никто еще не называл ему с такой беспощадной наглядностью истинные причины, определяющие стратегию церкви во время эпидемии чумы. Но еще больше удивило троих друзей поведение настоятеля. Он вдруг рассмеялся, и смех его вовсе не был ироничным. В нем слышалась полная растерянность.
— Спасибо тебе, мой друг Виссенти, что все мне растолковал, — сказал Браумин. — Теперь я понимаю, почему мне нельзя туда идти.
Он растерянно качал головой. Виссенти бросился к нему и крепко обнял.
— Но мы не будем проявлять жестокость к тем, кто пойдет на штурм, — распорядился Браумин. — Разумеется, мы должны обороняться, однако постараемся избежать кровопролития. Пусть наши молнии будут оглушать нападавших, сбивать их с ног, но по возможности никого не убьют.
Кастинагису такое распоряжение вовсе не понравилось, однако он вместе со всеми кивнул в знак согласия.
Приехав в Кертинеллу, Шамус Килрони понял, что чума добралась и сюда. Это его не удивило. Его удивило другое: жители города были исполнены надежды и решимости. Еще более гвардейца удивило, что в Кертинелле не существовало черты, за которую изгоняли заболевших. Наоборот, к этим людям относились заботливо и внимательно. Столь милосердное отношение к ближним взволновало Шамуса, однако он не мог не задаться вопросом: а не сошли ли жители Кертинеллы с ума?
Вскоре после приезда он встретился с предводительницей Кертинеллы, которую звали Джанина-с-Озера.
— Я тоже заболела, — довольно спокойно сообщила Джанина, закатав рукава и показав ему заметные розовые пятна. — Думала, дни мои сочтены.
— Думала? — недоверчиво повторил Шамус и сам не заметил, как отодвинулся от больной женщины.
— Думала, — твердо произнесла Джанина, наградив Шамуса решительным взглядом. — Но теперь у меня другие мысли. Я знаю, что можно бороться и остаться в живых.
Шамус не отрываясь глядел на нее, и в глазах его читалось недоверие.
Джанина громко расхохоталась.
— Представь себе, думала! — еще раз повторила она. — Но потом Пони… нет, теперь она хочет, чтобы ее называли Джилсепони… она приехала к нам и рассказала о том, как можно исцелиться.
Шамус вздрогнул. Должно быть, его давняя подруга Джилсепони навидалась немало страданий и, подобно братьям Покаяния, тоже выдумала какую-нибудь чушь о причинах розовой чумы.
— Она вылечила Дейнси
Шамус не мигая глядел на Джанину. Он знал, что с помощью самоцветов можно излечить чуму, но такие случаи крайне редки. Вместе с тем он был рад услышать, что Джилсепони по-прежнему жива. Но в ее всемогущество он поверить не решался. Шамус знал о судьбе своей двоюродной сестры Колин, которая умерла у Джилсепони на руках.
Он не торопился верить сказкам.
— Так она и тебя вылечила? — спросил Шамус.
Джанина вновь поразила его громким хохотом.
— Она на время загнала чуму в угол, — сказала предводительница Кертинеллы.
— В таком случае, ты по-прежнему больна.
Джанина кивнула.
— Но ты только что говорила об исцелении, — заметил вконец запутавшийся и недоумевающий Шамус.
— Верно. Джилсепони его нашла, — спокойно начала объяснять Джанина. — Но не здесь. Сама она может дать лишь передышку. А чтобы по-настоящему исцелиться, нужно, дружочек мой, проделать долгий путь в Барбакан, на гору Аида. Там из камня торчит рука ангела, и с нее капает исцеляющая кровь. Мы как раз готовимся в путь. Весь город. А три города Тимберленда уже отправились к Аиде.
— Что? — вяло спросил Шамус, глядя на Джанину с нескрываемым удивлением.
Все, что сказала Джанина, по-прежнему казалось ему какой-то диковинной выдумкой.
— А где сейчас Джилсепони?
— Отправилась в Ландсдаун помогать им готовиться в путь, — сообщила предводительница.
Через несколько минут Шамус во весь опор скакал в Ландсдаун, до которого был всего час пути.
Прибыв туда, он увидел на центральной площади поспешно сооруженный навес. Перед ним стояла длинная цепь больных. Другие люди, вероятно здоровые, деловито нагружали повозки провизией и другими необходимыми вещами.
Шамус не испытывал никакого желания приближаться к больным. Тем не менее он подавил страх и пошел вдоль очереди, пока не увидел ту, что искал, которая с самоцветом в руках помогала больным.
Шамус встал рядом с Джилсепони, но сейчас она не видела его, поскольку ее духовный двойник расправлялся с чумой в теле мальчика. Шамус терпеливо ждал. Через несколько минут Джилсепони открыла глаза, а ребенок широко улыбнулся и убежал. Его место заняла женщина.
Джилсепони оглянулась. Увидев старого друга, она просияла. Она махнула больной женщине рукой, попросив немного обождать, потом встала (как заметил Шамус, с большим усилием) и крепко обняла гвардейца.
Шамус весь одеревенел, и Джилсепони, понимающе смеясь, чуть отстранила его от себя.
— Меня ты можешь не бояться, — сказала она. — Теперь я не могу заболеть розовой чумой.
— Никак ты стала великой мировой врачевательницей? — не без солидной доли сарказма спросил Шамус.
Джилсепони покачала головой.
— Не я, — ответила она.
Шамус поглядел на вереницу больных, на мальчика, которому Джилсепони явно помогла, поскольку теперь он усердно трудился наравне со взрослыми, нагружая повозку.