Демон революции. Жизнь и приключения Розалии Землячки
Шрифт:
Она поняла, что ему почему-то трудно говорить.
– Владимир Ильич… – Он замолчал. – Владимир Ильич скончался два часа назад в Горках… – Дзержинский овладел собой. – Час назад туда выехало Политбюро. А вы – приезжайте ко мне.
Розалия Землячка
Землячка слышала каждое
Вся жизнь ее поколения связана с этим человеком. Именно он – он был тем источником разума, света, движения, который вдохновлял большевиков.
Она взяла себя в руки. Сейчас нужны ясность мысли и сила воли, без чего невозможно вынести такое испытание. Нужно мобилизовать все свои силы, действовать отчетливо и разумно.
У двери она на секунду задержалась, мельком взглянула в небольшое зеркало, поправила волосы – губы вздрагивали, она стиснула зубы – держись, держись, именно сейчас нельзя позволить себе распуститься! – и вышла в приемную.
Ее помощники находились на месте.
Вскинула на переносицу пенсне, посмотрела строго.
– Товарищи, только что звонил Феликс Эдмундович. Мы потеряли… – Спазма сдавила горло. – Два часа назад скончался Владимир Ильич. Прошу вас… – Она знала, все понимают без слов, и пыталась скрыть горе за деловыми распоряжениями. – Поезжайте на Павелецкий вокзал, пойдите в депо, пусть подготовят паровоз, который в прошлом году рабочие подарили партийной организации депо. Предупредите типографию, будут срочные материалы.
Голос не дрожал, она говорила скупо, отрывисто, непререкаемо, как и всегда в решительные моменты, за что многие, кто плохо ее знал, считали Землячку очень сухим человеком.
Она стояла посреди комнаты. Медлила. Вспоминала, не забыла ли чего.
– Вы уходите, Розалия Самойловна?
Все знали, что домой Землячка ходит пешком.
Все же кто-то спросил:
– На конный двор не позвонить?
– Нет, нет, – отозвалась Землячка. – Я доберусь…
Перечить ей не полагалось.
Ветерок с присвистом несся по заснеженной Полянке. Возле райкома горел фонарь, единственный на всю улицу. Мороз сразу дал себя чувствовать. Землячка поежилась, спустилась по ступенькам с крыльца, сделала несколько шагов, все же добираться пешком до Лубянки не очень-то хотелось.
На углу, сгорбившись, неподвижно сидел на козлах санок извозчик.
– Извозчик! – негромко позвала Землячка.
Тот встрепенулся, дернул вожжами.
– Пожалте. Куды надоть?
– На Лубянку.
Села в санки, запахнула полость.
– Побыстрей, – сказала она. – Тороплюсь.
– Эх, барыня, куды нам торопиться? – наставительно отвечал извозчик, стегнув, однако, лошаденку вожжами. – Трог-гай!..
Она опять ушла в свои мысли, возвращаясь
За долгие годы совместной борьбы, бесконечных тревог и жестоких испытаний она убедилась, какой это великий человек!
Она знала многих революционеров, сама была революционеркой. Но она убеждена, что такого, как Ленин, не существовало. Такие люди рождаются раз в столетие, а может быть, и не каждое столетие. Мало кто понимал свою эпоху, как он. И не только понимал, но и опережал свое время.
Посвистывал ветер, извозчик подгонял лошаденку, а Землячка все думала, думала, вспоминала…
Познакомилась она с Лениным в 1901 году, когда работала агентом «Искры» и была вызвана к нему для отчета. После первой же встречи ее жизненный путь определился бесповоротно, она стала его ученицей, последовательницей и соратницей. Делу, которое он возглавил, она отдала всю свою жизнь, навсегда связав себя с партией, созданной и руководимой Лениным.
Она стала активной деятельницей этой партии. Не было на протяжении двух десятилетий съезда, в котором Землячка не принимала бы участия. Она бывала у Ленина в Мюнхене, в Женеве, в Париже, по его поручению участвовала в организации съездов в Лондоне и Стокгольме, под его непосредственным руководством работала в Петербурге и Москве…
На партийном учете Владимир Ильич Ульянов-Ленин состоит в Замоскворецкой районной организации, и вот теперь… теперь… придется… Ульянова-Ленина… снимать с партийного учета!
Но все должно идти по предначертанному им пути. Гении умирают слишком рано. И только лишь после их ухода в полной мере постигается их значение.
Ее толкнуло, и она очнулась. Санки стояли посреди Лубянской площади.
– Куды? – спрашивал извозчик.
– Я же говорила, в ГПУ, – нетерпеливо сказала Землячка.
– Ох ты, господи! – Извозчик кивнул на темный многоэтажный дом. – Успеешь еще туды!..
Он опять задергал вожжами, направляя лошадь к громадному молчаливому зданию, в котором еще не так давно размещалось страховое общество «Россия».
Землячка предъявила удостоверение, миновала часового, поднялась, и ее тотчас пропустили в кабинет Дзержинского.
В кабинете горела лишь настольная лампа, и по стенам бежали зеленые тени. На стульях, расставленных вдоль стены, сидели чекисты в одинаковых темных гимнастерках.
Дзержинский стоял за столом, отдавал какие-то распоряжения.
Он был бледен. Узкое изможденное лицо, высокий лоб, горящие глаза и бородка клинышком…
Дзержинский увидел Землячку, вышел из-за стола, и тень тоже двинулась за ним по стене. Протянул руку, пожал. Хотел что-то произнести – и не смог. Землячка тоже была не в силах заговорить.
Тень прошла по лицу Дзержинского, и он быстро сказал:
– Сейчас едем в ЦК.
Все встали, ждали, не скажет ли еще что Дзержинский.