Демон Теней
Шрифт:
Утро четырнадцатого февраля было безумным и внезапным. Мы долго с мальчиками думали над тем, как же всё-таки улизнуть, но всегда всё сводилось к тому, что нам поможет эффектный фейерверк из конфетти. Но как он может помочь стать неожиданно для всех ненужными – не понятно. Так вот, утро действительно четырнадцатого наступило слишком быстро и в неподходящий момент.
Мало того, что оно наступило, так КАК оно наступило! Маленькие пухленькие ангелочки, одни из «символов» дня всех влюбленных, купидончики, играя на арфах и противно завывая песенки о любви кружили над моей головой в моей спальне в семь утра! Я раздражённо попыталась согнать их рукой, но они ещё протяжнее завыли чертовы
Когда утреннее представление завершилось, я так и не поняла, от кого было штук двадцать любовных посланий в виде песен, единственное, что мне запомнилось – я умудрилась урвать минут двадцать ещё на сон, а потом, осыпав меня сердечками и лепестками, купидончики свалили мучить кого-то ещё.
Воробей, нужно отметить, всё это время не сводил с них хищного и голодного взгляда.
Я встала с кровати, понимая, что дальше будет только хуже, и попыталась привести себя впопыхах в божеский вид. В результате – пришлось надеть юбку, так как в порыве я заляпала выделенные на сегодня джинсы тушью, которая буквально умудрилась пролиться на них. Благо с рубашкой без рукавов никаких проблем не было и я её со спокойной совестью и надела, заправляя в юбку и надевая на неё сверху ремешок. Так как туш ушла на джинсы, глаза я оставила неокрашенными и будь бы сейчас тут Марина, она бы убила меня за это, так как если в обычные дни она терпела мою «естественность», в праздники приходилось краситься.
Глянув на бледную девушку с синяками под глазами, которая отражалась в зеркале, я схватила сумку со стола и двинулась на выход. Скрещивая в надежде пальцы, я побежала на завтрак.
Увы, зал Столовой превзошёл все хаосы из хаосов и мне захотелось убежать на Канадскую границу, но пересиливая ужас лишь от одного вида на все эти розовые сердечки и глупые выражения лиц влюблённых, которые резко в этот день стали нежными и такими притворщиками, что тошнило, я всё-таки доковыляла до нашего стола, где Филипп и Аня, на удивление, устроили дебаты по поводу какой-то им известной музыкальной группы, и ведь могли, как и все целоваться, противно визжать, а они…
— О, ты выжила! – обратил на меня внимание Филипп без приветствий.
— Это ещё что, она лишь только пришла – скоро ей действительно придётся выживать! – посетовала Аня, указывая на летающих под потолком и бренчащих на арфах купидонов.
— Я уже пережила ад, когда трое из них пели мне серенады… - застонала я. – Мне точно нужно идти на этот дуратский бал?
Многозначительный взгляд Филиппа говорил о многом.
— А где Саня? – сменила я тут же тему.
— Вроде как ещё не появлялся, хотя после вашего с ним расставания, нужно признать, он пользуется бешеной популярностью. – Затем Филипп зачем-то тише добавил: – Впрочем, Артём сейчас чуть ли не, как у вас там, поп-идол и девки только так вьются около него, после того как вы при всех тут обнимались. – Он поймал локон своей девушки и стал им играться. – Ах да, но он все равно пойдёт с тобой на бал, так как ты ему должна. Он сам так сказал минут десять назад. Сейчас он… ушёл, так как на него налетело аж пятнадцать купидонов, что стали петь ему, посыпать этой мерзостью… - его пальцы подняли со стола конфетти сердечек и лепестков роз. – Славу богу, ещё в этом году валентинок нет. Я бы тут коньки отдал.
Аня рядом с ним расхохоталась и положила ему на плечо подбородок, беря за руку, как нормальная любящая девушка.
— Я бы хотела это увидеть, - пробурчала я, выковыривая ложкой конфетти из своей тарелки.
— Вот черт бы меня побрал! – изумленно расширил глаза Филипп. – Эмма
Я обернулась и в ужасе распахнула рот: на меня наперегонки с ветром мчались все купидоны в зале. Школьники стали оборачиваться, ожидая зрелища.
Зажмурив покрепче глаза, я издала стон и меня тут же начало осыпать лепестками и конфетти.
К счастью, я выжила. Да, пришлось изрядно повозиться, чтобы вытащить все сердечки из волос, но избавившись от них, я чувствовала себя освобождённой. Мне кое-как удалось удрать от купидонов, и я уверена, что это ещё не конец. Они вернуться. Я застонала, глядя на себя в зеркале женского туалета на втором этаже. По крайнеё мере, у меня на щеках появился румянец, и я выглядела не совсем похожей на труп.
Прозвонивший звонок заставил меня выйти из укрытия и помчаться на нижний этаж к подземелью, и я чудом успела не опоздать на лодку под пронзительным и недовольным взглядом Сергея.
Уроки длились ужасно медленно. На спаренном зельеварении мы сдавали тест по ядам, который состоял из того, что перед каждым стояло четыре небольших котла, и мы должны были определить, что это за яд и состряпать для него противоядие. К счастью, для двух из моих четырех был противоядием камень из печени козы, что упростило задачу и оставалось два яда, но я сто процентов уверена, что с одним всё-таки накосячила. Третьим уроком было травоведение и быть в парнике, где мы так уже давно чуть не поцеловались с Сашей, было для меня чем-то волшебным и нереальным и поэтому я проторчала весь урок где-то в прострации, пока Саня и Филипп делали за меня всю работу. Перед обедом нас ждал урок темных искусств, и он как обычно ожидался с трепетом и нервной горячкой из-за встречи с Николаем Николаевичем.
После звонка с урока и на обед, я в прострации двигалась за мальчишками, не замечая и не слушая нашедших меня купидонов. Так было всегда после урока с Николаем Николаевичем и дело не в том, что иногда он был очень и очень дьявольски красив, всё дело в этом «дьявольски» и том, как он выжидающе смотрел на меня. Но почему?
Обед прошёл уже куда в более приемлемой для жизни обстановке и в воздухе витало нервное напряжение, когда наши с мальчиками взгляды пересекались. Время стремительно уменьшалось, и последние уроки промчались так быстро, что я и не заметила, как оказалась на стуле перед Милой и та что-то творила с моими волосами.
— Ну и? – спросила я, становясь перед мальчиками. – Это вы считаете пригодным для похода с другом на танцы?
Мальчики перевели свои глаза на моё едва прикрывающее задницу платье и довольно кивнули.
— Да? И на енота тоже надо быть обязательно похожей? – На самом деле я преувеличивала. Макияж был красивым, и глаза были эффектно подведены и стали больше, и вовсе не делали мена енотом, но это и пугало.
— Для Артёма в самый раз, - неотступно лишь сказал Филипп, а Саша кивнул, но стараясь не глядеть на меня, отводя свои глаза куда угодно, но его поддержка была для меня куда важнее, чем Филиппа, так как он был среди ребят первым моим другом и самым правдивым.
— Вот это меня и пугает, - призналась я, вздыхая. – Но вы, вы сделали эти стрелы или что там с конфетти и фейерверками?
— Обижаешь, - мальчики машинально коснулись карманов на груди от пиджака, где у них красовались носовые платки, что обычно туда и вставлялись в качестве украшения.
Решив, что я не буду спрашивать, что это все означает, я поправила модную косу на плече и двинулась к ребятам, неуверенно чувствуя себя на сапогах со шпилькой. Я чувствовала себя в них коровой. И откуда у девочек берется такая неудобная одежда, как моё «платье», если его таковым можно назвать, и обувь? Откуда?