Демон Теней

Миланова Елена

— Да ты посмотри, как ты со мной разговариваешь! Будто я совершила преступление!!! – также перешла на крик я.

— Эмма, мне уйти? – спросил Саня.

С его идеей уйти с поля боя я была солидарной, хотя конечно считала, что он бросает меня одну на Артёма.

— Да, можешь идти! – выплюнула это ядовито я, чтобы Саша видел, что я на него в обиде.

Но это его не остановило! Он взял и ушёл.

— Да кто тебе сказал, что я не доверяю тебе? Ты как могла об этом подумать? Да я всегда на твоей стороне буду, есть и был, несмотря ни на что. Пора бы привыкнуть.

Я задохнулась от гнева и

попробовала уйти, но Артём поймал меня за руку и больно вернул на место. Он грозно возвышался надо мной, неотрывно глядя мне в глаза, и ведь я не могла отвести взгляда из-за этого, он, как и раньше как-то умудрялся меня гипнотизировать своими зелёными глазами. Я втянул в себя воздух сквозь зубы, а Артём ещё крепче схватил мою руку.

— А я скажу, что здесь происходило. – Он пошёл к растению-сталагмиту и я тоже за ним. Мы остановились перед ним и Артём продолжил: - Это растение очень хорошее, как романтический фон… И потом, его название «сердце земли» говорит за себя.

— И что? Что в этом такого? – взорвалась я.

— Да вы чуть не поцеловались! – не выдержал также он, крича. – Или собирались целоваться в третий, а то и в тысячный раз?

— Да как ты не поймёшь!! – перекрикивая его, взревела я. – Между мной и ним – ничего никогда не будет. Он мне как брат, как тот брат, которого я не имела, а хотела бы… - затем я замолчала и нахмурилась. – Да вообще, какая РАЗНИЦА??? – тяжело дыша, в гневе поинтересовалась я.

— Я просто… - И тут весь гнев Артёма остыл. Он замер и открыл рот. Он будто потерял дар речи.

— Какая разница? – тише повторила я вопрос.

— Я переживаю за тебя, - уклончиво выдавил он из себя. – Я же говорил тебе, намекнул о нём…

— Да что ты там намекнул?! Почему не сказать, что там с ним не то?

— Я не могу… - признался он с сокрушительным выдохом. – Если ты забыла, Фил у вас с мозгами дружит в «хиппариках».

Мне хотелось улыбнуться, когда он сказал такую знакомую фразу, но я сдержалась, глядя на него ничего не выражающими глазами.

— Когда ты поймёшь, что мне опека не нужна? – « М не нужна всего лишь ласка , вера и твоя Любовь,– мысленно подумала я.
– Е сли конечно она может быть между нами… так как я комок противоречий.. ужасный… я похожа на тех тормознутых героинь из книг… докатилась». – Когда сообразишь, что мне… Что я… - но слова не шли на язык, и я отмахнулась руками. – Неважно.

— Эмма, но ты…

— Ты тоже мне друг, но это… - я развела руками. – Не думаю, что могу говорить с тобой, – охрипшим голосом начала говорить я. « А что я хотела? Кричать меньше надо! Мама же учила, что надо быть выше всех этих крикунов и внятно и нормально говорить, а я… »

— Я всё-таки настоятельно требую, чтобы ты перестала маскарад с Сашей. Это к добру не доведет. И тебе и ему будет лучше завершить это всё сейчас! Зачем ты себя мучаешь?

— Тебе не понять. Ты привык к обожанию и стайкам

поклонниц за спиной, но не я… я не могу так! – я положила голову на свою ладошку и закачала головой. – Если бы был другой шанс, я бы не стала… Честно… Мне порой хочется врезать себе за это, зная то, что Сане пришлось пережить…

— Но почему именно он?

— Потому что он мой друг, потому что он всегда есть.

— Но я тоже есть, – его руки упали мне на плечи, – Эмма, я всегда рядом. Почему не попросила меня стать твоим «парнем», если тебе так всё это невмоготу или не попросила помочь разобраться с этими подлизами? Почему?

— Потому что я всегда делала всё сама. Всю сознательную жизнь. Да, не скрою, меня лучше знают иногда просто знакомые, чем родная мать! И дело не в том, что я ей не доверяю, просто… иногда она меня не понимает… и это… - я сглотнула, подыскивая слова. – Такая лажа. Как это всё… - я посмотрела ему в глаза. – Столько лжи, Тём, я никогда не говорила, как за этот год… Может, быть поэтому я тебе ничего не говорю, может быть, потому что виноват в этом ты?

— Может быть – актуальное слово, цыпа, – заметил он. – Но я здесь не причём. Я сделал выбор правильный. В этом и заключается это должность – быть примером честности, дружелюбия и самопожертвования. Ты олицетворяешь, по крайней мере, две причины. Но это всё меркнет, когда ты приходишь на помощь всем кому угодно, лишь потому, что они заслужили защиты, так как слабее или ещё что. Это ли не пример бесстрашия и бескорыстия?

— Прости, Артём, но иногда мне кажется, что я полна грехами, чем благами… - я стряхнула его руки с плеч и двинулась на выход.

— И ты так просто уйдёшь?

«Только не поворачивайся. Не слушай. Тебе же лучше! Ты обещала ему не говорить с ним – не говори», - повторяла я вновь и вновь…

— … убегаешь от разговора, когда всё против тебя, боишься показаться слабее? Но это не показатель Силы или чего-то там. Иногда надо быть слабой. Любой герой имеет свою ахиллесову пяту.

« Значит , моя ахиллесова пята – ты, или нахождение с тобой».

Я в последний раз у выхода, спрятав лицо за локоны, поглядела на него и вышла. Направилась к замку.

М А Р И Н А

Саша влетел в квартиру второступенцев, как смерч, сносящий всё на своём пути. Я оторопело смотрела за его действиями, сидя на кресле с книгой по предмету ведьменства, до этого читая о восстании гоблинов 1723 году и кровавой битве под деревушкой Изгой, ныне «Отбросы».

— У нас, что пожарная тревога или марионетки на проводе? – со смешком спросила я.

— Если бы… - Саша стал ходить по комнате, не замечая под ногами Воробушка, жалобно мяукавшего и требуя его внимания.

— Тогда что же? – отложила я книгу, и поудобнее села в кресле.

— Ты не поверишь, что я отыскал! – Из комнаты для мальчиков, которую Саня охарактеризовал «пушкинская молодость» когда мы с Эммой поинтересовались, как выглядят их комната, вышел Филипп. И только Эмма, кстати, и сообразила о чём он, пояснив об Александровском лицее, в котором учился великий русский поэт и их спальном помещении с перегородками прямо как у нас.