Демон ветра
Шрифт:
В этот вечер Сото не брал в рот ни капли спиртного, так что голова его была свежая, а мысли – ясными; изрядно забытое за две недели состояние. К тому же их последний откровенный разговор с Лисицей выветрил остатки опьянения, как алкогольного, так и того, которое Мара всегда испытывал, находясь рядом с очаровательной брюнеткой. На самом деле их недавняя близость была прощальной, но Лисица не знала об этом. Знал только Сото, но он промолчал, иначе никакой близости не было бы, а если бы и была, то уже не столь захватывающая. Наверняка такой поступок являлся подлым, и все же Сото совершил его, желая запомнить две последние недели на всю оставшуюся жизнь. Пусть
Решение было принято, и сомнения не терзали больше Сото. Решение болезненное, но необходимое, как ампутация пораженного гангреной пальца. Лишние колебания и угрызения совести грозили изъесть ржавчиной неуверенности и сломить стальной боевой дух карателя. Такое уже происходило – Мара чувствовал. Искушение бросить все и удариться в бегство вместе с прекраснейшей женщиной в мире было настолько велико, что Сото уже всерьез начал задумываться, а так ли необходимо совершать то, что он замыслил. Сеньора ди Алмейдо все равно не вернуть, и даже молодой сеньор Рамиро смирился со смертью отца… Подобные мысли и впрямь напоминали гангрену, только проникающую не в кровь, а в сознание. Избавляться от них следовало незамедлительно.
Сото покидал банду Аспида, оставляя его, Лисицу и прочих своих новых друзей здесь, в окрестностях Марселя, мирно спящими вокруг костра. Говорят, что у британцев даже есть такое правило – уходить не прощаясь. Очень хорошее правило, надо признать: незачем тратить время на сантименты, лишающие путника спокойствия перед дальней дорогой. Путь до Ватикана каратель знал во всех подробностях – Аспид успел рассказать ему об окольных тропах Апеннинского полуострова, о надежных людях, к которым следует обратиться за помощью и о неприятностях, что могут приключиться по дороге. Горючего у Мара имелось в избытке, и он даже снял одну запасную канистру, оставив ее возле байка Лисицы. Хороший прощальный подарок – дорогой и практичный. К нему также прилагалась палатка, на которой сейчас спала девушка. Сото верил, что Лисица оценит подарки по достоинству, и они хоть ненамного, но подсластят ей горечь разлуки.
Каратель оседлал Торо и покосился на Беззубого, несущего караул возле костра. Беззубый уснул на посту и храпел так громко, что его храп, наверное, был слышен даже в Марселе.
Сото вздохнул и в последний раз поглядел на сладко спящую Лисицу… Снова тягостное нежелание уезжать заныло внутри него хуже зубной боли. Вернуться в объятья подруги, а завтра утром рвануть вместе с ней куда глаза глядят и начать новую жизнь. Не думать ни о прошлом, ни о будущем. Просто жить и наслаждаться сегодняшним днем и обществом прекрасной спутницы…
…В то время, как главный инициатор убийства сеньора ди Алмейдо будет безнаказанно наслаждаться собственной жизнью в роскоши своего дворца! Слишком большое снисхождение проявит к нему Сото, если оставит все на своих местах. Возможно, по отношению к какой-нибудь мелкой сошке, наподобие Матадора, это было бы и справедливо, но только не к двуличному Пророку, святость которого являлась лишь овечьей шкурой, прикрывающей злобную волчью натуру. Всемогущий Небесный Покровитель отказался спасать своего верного слугу Гаспара де Сесо. Скоро выяснится, пожелает ли Господь заступиться за того, кто именует себя его Гласом.
Сото Мара – вот настоящий Божественный Судья-Экзекутор, для которого не существует неприкасаемых. Сото Мара – а не эти жалкие типы в балахонах крысиного цвета! И судный день Пророка
Прости, Лисица. Спасибо за все, и прощай. Ясного тебе неба и сухой трассы… А также более достойных спутников…
Больше Сото не оборачивался. Он растолкал Торо ногами и съехал с холма не запуская двигатель – незачем было поднимать лишний шум. Потом еще с четверть часа байк вел в руках, и только когда удалился на порядочное расстояние, завел его и тронулся по неровному проселку на восток.
Неприступные стены Божественной Цитадели и двухсотметровая громада великой святыни – Стального Креста – не пугали летящего к ним из далекой Испании демона Ветра…
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ОСТАНОВИТЬ ВЕТЕР
Хотя сокол видит перед собой тысячи птиц, он не замечает ни одной из них, кроме той, что должна стать его добычей.
Среди кромешной тьмы, когда врата чувств и окна переживаний плотно закрыты, человек вступает в царство свободы. Так происходит потому, что у человека после смерти нет формы.
Карлос Гонсалес не встречал Джованни Скабиа без малого два десятка лет – с тех самых пор, как того изгнали с предпоследнего курса Боевой Семинарии при Главном магистрате. Карлос и Джованни четыре года учились в одной группе и проживали в соседних кельях, так что в те годы они знали друг друга неплохо. Кадет Скабиа считался одним из лучших воспитанников, но по совершенно необъяснимой причине за год до выпуска он удосужился провалить выпускные экзамены и вылететь из Семинарии, буквально в одночасье лишившись всех перспектив на службу в привилегированном Братстве Охотников. Сосед Джованни по келье говорил, что причиной апатии однокурсника к учебе стала молоденькая послушница ордена Сестер Услады Духа, в которую Джованни не посчастливилось по уши влюбиться и которая в итоге разбила ему сердце.
Единственное, что разузнал Матадор о несчастном влюбленном после того, как его отчислили, – Скабиа подался в братство Защитников Веры, поскольку там отчисленных семинаристов принимали с распростертыми объятиями. Несмотря на неоконченный курс, начальную боевую подготовку Джованни прошел, и пусть он не имел права служить в элитных подразделениях, стаптывать сапоги в воинских частях рангом пониже ему не возбранялось.
И вот спустя много лет дослужившийся до должности командира отряда Гонсалес узнал, что тот рябой кадет, с которым они вместе когда-то хлебали пресную семинаристскую кашу, также сумел достичь неплохих вершин служебной карьеры. Заместитель командира личной гвардии Пророка и Апостолов, так называемых Ангелов-Хранителей – звучало не менее впечатляюще, чем «командир Пятого отряда Охотников при Главном Магистрате».
– Карлос, ты ли это, дружище? – Уже изрядно поседевший Джованни Скабиа вышел из-за стола поприветствовать прибывшего к нему в кабинет Матадора. – Так вот каким стал наш гордый сарагосец! Да, время летит… А взгляд у тебя все тот же – до костей пробирает. Помнится, даже старшекурсники тебя задирать побаивались.
Бывшие однокурсники обнялись. Карлос тоже был рад встрече, хотя друзьями они с Джованни никогда не являлись и, чего греха таить, порой довольно крепко ссорились. Но сегодня о юношеских ссорах никто не вспоминал: встреча командиров была сугубо служебной, причем вызванной неприятными обстоятельствами…