Демон воздуха
Шрифт:
Ставки полагалось делать открыто, у всех на виду. Это было главным и единственным правилом, незыблемым законом, который нарушил мой хозяин, заключая тайные сделки с Туманным. Рядом с полем располагались два небольших каменных кольца, вмурованных в стену на высоте двойного человеческого роста. Команда, умудрившаяся пробросить через такое кольцо мяч, выигрывала все, выставленное на кон. На моем веку такого не случалось ни разу, и я не знал никого, кто был бы свидетелем такой удачи.
Я напомнил себе, что пришел сюда разыскать кое-кого, а не ради зрелища, но, шаря
Возможно, она уже ушла, подумал я и решил поспрашивать у сидящих рядом.
Мускулистый малый, лица которого я даже не мог разглядеть — так сильно он свешивался вперед, увлекшись игрой, — скорее всего был игроком. Зато мне повезло с соседом слева.
— Часто сюда приходишь? — спросил я, поймав на себе его взгляд.
Он заулыбался:
— Всегда, когда могу вырваться. За Тлателолько болею, но стараюсь не пропускать и другие игры, даже такие паршивенькие, как эта. А ты?
— Ой, да меня отсюда за руки за ноги не оттащишь!
Игра была в самом разгаре, и сосед разговаривал со мной, не отрывая от поля глаз.
— А народу много, правда? — заговорил я.
— Ну да, — неохотно отозвался он.
— А вот интересно…
Он быстро взглянул на меня:
— Да ты вообще смотришь игру или нет?!
Я немного отодвинулся и сказал:
— Извини. Просто ищу кое-кого.
Бросив тоскливый взгляд на поле, он снова повернулся ко мне, по-видимому решив, что быстрее отделается от назойливого соседа, если как можно исчерпывающе ответит на все вопросы.
— Ну и кого же ты ищешь?
— Одну женщину. Ее зовут Лилия.
Он зашелся в продолжительном кашле, потом сказал:
— Ах вот оно что! А тебе не кажется, что ты выбрал странное место для этого? Может, лучше было бы в саду?
— Лучше для чего? — Я сначала даже растерялся, но потом сообразил, что он подумал, будто я веду речь о любовном свидании.
— Да вот, знаешь ли…
— Нет, не знаю, — отрезал я. — Послушай, я тебе говорю не о какой-то там милашке… Она вдова торговца, и сын у нее взрослый. — Я едва удержался, чтобы не столкнуть его вниз — так мне хотелось избавить его лицо от этой наглой, похабной улыбочки. — Так ты видел ее или нет?
Ничуть не испугавшись моей злости, сосед слева снова отвернулся и уставился на поле.
— Прости, приятель, ничем не могу помочь…
Если он и сказал что-то еще, то я этого уже не слышал.
Игра на поле накалилась, трибуны пришли в движение, некоторые зрители даже повскакивали с мест. Мяч укатился в конец поля, и игроки обеих команд, собравшись вокруг него, ожесточенно спорили, кто виноват и кому теперь доставать мяч из-за веревочного
Крепкий юнец справа от меня тоже вскочил на ноги. Повернувшись в мою сторону, он возбужденно закричал:
— Нет, ну ты видел?! Какой удар! Теперь мяч в недоступной зоне. Как его достать теперь? Это ж…
Он вдруг осекся на полуслове, когда встретил мой изумленный взгляд. И тут он тоже узнал меня.
Это был Проворный, сын Туманного.
Издав горлом какой-то невнятный звук, он сорвался с места и бросился было карабкаться по трибунам наверх.
— Эй! — крикнул ему кто-то у меня за спиной. — А ну-ка сядь! Нам из-за тебя не видно!
— Эй! Что ты делаешь? Здесь нет выхода!
Я вскочил, схватил его за локон на макушке и сильно дернул. Парень взвыл от боли и закачался, теряя равновесие.
— Слыхал, что тебе сказали? — рявкнул я. — А ну сядь!
Он плюхнулся на скамью рядом со мной, свирепо зыркая на меня глазами.
Я молчал — у меня просто-напросто пропал дар речи от этой неожиданной встречи, и я мог только дивиться чувству юмора Тескатлипоки, устроившего такое. Подумать только! Этот капризный повелитель случая распорядился так, что на скамье рядом со мной изо всей огромной толпы оказался не кто-нибудь, а именно этот юнец.
— Может, отпустишь мои волосы? Больно же! — как-то по-детски жалобно запротестовал Проворный.
Я еще раз больно дернул его за хвост и отпустил.
— Не вздумай что-нибудь отчебучить, — предупредил я. — Нам с тобой поговорить надо.
— Пожалуйста, — охотно согласился он. — Я вроде слышал, ты ищешь Лилию?
Будь он угрюмым и мрачным, окажи он сопротивление, я бы еще мог выслушать его, но этот его миролюбивый тон меня раздражал.
— Вопросы задавать буду я! — сурово отрезал я. — Сначала ты мне расскажешь, какого черта вы меня похитили!
— Мы не хотели сделать тебе ничего дурного! Нам просто надо было поговорить!
— Что значит «не хотели сделать ничего дурного»? А зачем тогда держали нож у моего горла? И как насчет того трупа в канале? Этому человеку вы тоже не хотели сделать ничего дурного?
— Какого еще трупа?! — Он нахмурился, изображая удивление.
— Того самого, что мы выловили вчера вечером в канале прямо перед домом главного министра. Того самого трупа с небольшеньким посланьицем для меня. Трупа, из-за которого меня чуть не нарядили в колодки. Мне еще повезло, что я не сдох, как один старик, по вашей милости лежащий теперь мертвым в доме моего хозяина.
— О чем ты толкуешь?
— Да ладно, брось притворяться! Ты все понимаешь! И прекрасно знаешь, откуда на этом трупе было столько ран и ожогов — точно таких же, что и на том несчастном, которого Сияющий Свет заставил изображать омовенного раба. Или будешь утверждать, что и про это тебе ничего не известно?
К моему удивлению, он и не думал возражать, только пробормотал, глядя себе под ноги:
— Послушай, не я все это придумал. Разве мог я знать, что все зайдет так далеко? Я-то рассчитывал, они заговорят, как только увидят кактусовые шипы да огонь у себя перед носом…