Демон. Книга вторая
Шрифт:
Даная вытерла руку о кору дерева. Дриадам задрожал сухими ветвями, зная, что это божественное тело никогда не позволит ему утолить вожделение в ее сочных реках. Он был здесь еще одним трофеем. Случайным, но участь его от этого была не менее печальна. Спавшие в его корнях ийсы зашевелились.
– Почему бы тебе не взять их? – голос Данаи был, как всегда, чист и полон презрения.
Она отошла от дерева. Сейчас ее не интересовали плотские забавы. Она пришла сюда, чтобы подумать. Подарок Сфинкс. Что он значил? Скрестив ноги, Даная села на высохшую землю, разглядывая двух уродливых существ. Двух азолей. Они танцевали друг с другом, медленно вальсируя, сплотившись в пару. Диковина, чудом попавшая в Аид из Эдема. «Неужели земля цветов и дождей может рождать таких уродов?» – думала Даная, изучая азолей, заглядывая в их неестественно большие глаза, чувствуя запах слюны, вытекающей из их открытых ртов. «Так
– Теперь его, – Даная указала им на дерево, желая проверить их покорность.
Языки азолей впились в кору, заставляя дриадам вздрогнуть. Он испугался, что они уничтожат дерево, уничтожат его плоть. Но они всего лишь ласкали его, терлись о его ствол, лизали его. Дриадам застонал, чувствуя, как вожделение становится слишком сильным, как оно поднимается из его глубин.
– Мило, – Даная погладила его кору.
Один из азолей, бросившись к ее ногам, стал вылизывать пальцы, обсасывать их. Сухие ветви дерева робко прикоснулись к коже Данаи. Кора под ее ладонью раскрылась, превратившись во множество маленьких ртов, тянущих губы в надежде на поцелуй.
– Продолжай, – велела Даная, делая шаг в объятия дрожащих ветвей.
Маленькие рты жадно впились в ее обнаженные груди. Они втянули в себя ее кожу, ее соски. Сухие ветви обвили живот Данаи, ноги. Они поднимались между них все выше, сплетаясь между собою в единое целое, наполняя его остатками сохранившейся влаги. Даная вскрикнула. Она не могла пошевелиться. Ветви держали слишком крепко, опутав все тело. Они проникали в нее, растягивая плоть, и там, внутри, пускали корни, ненасытно впитывая влагу. Даная не сопротивлялась. Запрокинув голову, она наслаждалась этим мгновением, позволяя ненасытным ветвям, скользившим по ее телу, пробираться ей в рот. Три сестры. Три идеальных любовницы для любого страждущего.
Дриадам содрогнулся, замер. Его ветви обмякли, отпуская Данаю. Она упала на землю. Пара азолей страстно совокуплялась между собой, меняясь местами. Лицо Данаи было так близко от них, что их брызжущие во все стороны слюни щедро ложились на ее щеки и снежно-белые волосы. Она поднялась на ноги и пинком ноги разогнала мерзкую однополую пару. Подарок Сфинкс или ее загадка? Только ей или же всем трем сестрам? Даная так и не смогла найти ответ. Отведенное на размышления время кончилось. Жрицу ждали слуги и нетерпеливые любовники, неспособные найти удовлетворение в объятиях ее слуг.
Она ушла, оставив дриадам в обществе двух хнычущих азолей. Его жажда была утолена. Выпитые им соки текли в его жилах. Они несли жизнь, собираясь воедино у основания одной из ветвей. Сначала это был просто небольшой пульсирующий нарост, затем темная сморщенная почка и наконец лист. Он развернулся так быстро, что Дриадам испугался этого буйства жизни внутри себя самого. Ему показалось, что сейчас этот сочный зеленый лист так же стремительно увянет и пожелтеет, что через мгновение он увидит, как лист уже падает на землю и превращается в перегной. Но лист жил. Один из азолей протянул свою кривую руку, желая сорвать его. Сухая ветвь спешно хлестнула его по спине, а затем откинула в сторону. Остальные ветви бережно обвили единственный зеленый листок, стремясь защитить его от безжалостной внешней среды. Дриадам вздохнул, любуясь жизнью, которую создал.
Алкмена плакала. Три сестры, три подарка и три загадки, что делать с этими подарками. Алкмена была последней. Сфинкс позволила ей увидеть все, что подарила она ее сестрам. Обе они были рождены здесь, в Аиде, но Алкмена была другой. Когда-то она жила в Эдеме и была настоящей женщиной, одной из тех, чью красоту воспевают поэты и по вине которых погибают целые народы, утопая в войнах, устроенных правителями. Она была той, кто дарит надежду и отнимает ее, решив, что общество страждущих стало скучным. Она могла свести с ума своей неприступностью хозяина, отдавшись всем его слугам. Она могла проиграть десяток любовников и могла поставить себя на кон. Ее красота была безупречна. Она опьяняла и сводила с ума. Ее любили и ненавидели за то, что любят. Десятки мужей, сотни любовников – она принадлежала им всем и никому одновременно. Она отдавала им свое тело и свою душу, взамен забирая их сердца. Это были ее трофеи.
Она умерла молодой, едва успев расцвести как женщина. Умерла, чтобы родиться вновь в мире Аида. Утроба Мертвого озера воссоздала ее красоту, но изменила тело. Она была рождена вновь не для того, чтобы отправиться на остров покоя. Она должна была стать одной из тех, кому назначалось нести красоту и вожделение в этом мрачном мире немыслимых извращений. Цветущий Эдем навсегда остался в прошлом. Теперь она была одной из трех: Даная, Семела и Алкмена. Три сестры, вобравшие в себя красоту и порок. Три разных образа одной сути.
И вот спустя десятки веков Алкмена плакала. Сфинкс загадала ей загадку, разгадать которую она не могла. Что значили все эти подарки? Даная получила пару ненасытных азолей, таких обыденных в Эдеме, но диковинных в Аиде. Они могли свести с ума любого. Особенно здесь. Семеле подарили дочь – точная копия матери, но еще совсем юная, не вкусившая плоть многовекового порока. И наконец, Алкмена. Что было делать ей с подарком Сфинкс? Она вернула Алкмене ее тело. То, которое было у нее так недолго. То, в котором она покоряла Эдем. Теперь это был не образ, сохранивший в себе лишь черты: бронзовую кожу, черные, как смоль, волосы, бездонные глаза. Теперь она снова была женщиной. Ее плоть перестала быть бездонным вместилищем для всех желающих. По ее венам текла самая обыкновенная кровь. Ее сердце билось, из глаз текли слезы. Сфинкс отняла у нее ее божественность и заставила вернуться обратно, туда, где Алкмена много веков ублажала желающих. Но как?!
Из глаз Алкмены потекли слезы. Аид был слишком жесток для этого тела. Она умрет. Перестанет существовать, растворившись в холодных водах Мертвого озера. «А может быть, это вовсе и не загадка? – подумала Алкмена. – Может быть, это просто прихоть Сфинкс? Ее желание развлечься? Или же проверка на преданность?» Алкмена запуталась. Сколько она сможет прожить, не находя выхода? Сколько у нее слуг, которых она сможет предложить трепещущим любовникам вместо себя? Теперь они все стали такими же, как она. Алкмена ужаснулась, представив свои владения, место вожделения и плотского греха, залитое кровью и гниющими человеческими останками. «Это закончится слишком быстро», – решила Алкмена. Подарок Сфинкс не может быть таким чудовищным. Это загадка, которую ей необходимо разгадать, и сделать это нужно как можно быстрее.
Низкое ночное небо простиралось в сторону отсутствующего горизонта. Оно вытягивалось и расширялось вдали. Его начало, казалось, лежит прямо за вашей спиной, но стоило обернуться – и картина повторялась: небо снова собиралась где-то за спиной, начинаясь далеко впереди. Это была стройность Аида. Его устройство. Все важное сразу позади вас. Всегда позади.
Ночное пространство, сдавленное сползшим на землю небом, вздрогнуло, нарушая первозданную стройность линий. В центре него образовалась небольшая черная точка, словно кто-то проколол иглой несуществующую плоть, ставшую вдруг материальной. Размеры точки стремительно росли. Вскоре за ее черной мглой начали проступать неясные образы, штрихи иного мира. Множество свиртов, копошась возле краев отверстия, увеличивали его. Мгла отступала, и образы за ее пеленой становились более четкими. Сначала от черного отделилось белое, затем от белого черное. Распад породил новые цвета: кроваво-красный и золотисто-желтый. Это позволило отделить образы друг от друга. Желтые змеиные глаза, белые седые волосы, свисавшие на дряхлые плечи грязными свалявшимися прядями, и пятна крови, усеявшие одежду и тела тех, кто застыл по ту сторону образовавшегося отверстия, дожидаясь момента, когда оно станет достаточно большим, чтобы сквозь него они смогли пройти в этот мир. Это были эринии – хранительницы вечно цветущего Эдема, единственные существа, кому свирты готовы были открыть проход в своей невидимой преграде, разделившей два мира.