Демон
Шрифт:
Я не знала его имени. И не хотела знать. По какой-то причине, думая о нём как об абстракции, было легче справиться с ситуацией. Если бы у него было имя, как у Джо, Тома или Гарри, это сделало бы его более реальным, и пока оно оставалось немного потусторонним, я могла бы справиться с этим.
"Когда он пойдет в уборную, я могу сбежать, — подумала я. — Я могу попросить помощи у некоторых грубоватых на вид клиентов... конечно, они помогут даме, попавшей в беду". У прилавка стояли два здоровяка, ещё один в дальнем углу...
— Никто тебе не поможет.
Не
— А почему бы и нет?
— Потому что ты не сможешь встать с этого места. Не сможешь заговорить.
Какого чёрта ты имеешь в виду? — начала я, но потом поняла, что мои губы не двигаются. Не было произнесено ни слова, ни даже немого писка протеста. Я попыталась пошевелиться, но моя задница с таким же успехом могла быть приклеена к стенке. Я вложила всю свою ярость и панику в свои глаза, но он просто отвернулся, скучая, когда официантка принесла пенящуюся кружку пива. Одну. Для него.
Я протянула руку, собираясь либо схватить её, либо опрокинуть ему на колени, но мои руки не могли сдвинуться дальше центральной линии стола. Как будто между нами был лист органического стекла, толстый, твёрдый и невидимый. На мою сторону стола поставили диетическую содовую, и я обнаружила, что до неё дотянуться могу. Я не могла стащить его пиво, но на самом деле я была рада и диетической содовой.
Я ждала, что он снимет своё заклинание вуду, но он просто пил своё пиво, рассматривая на пыльный пейзаж и игнорируя меня. Я переходила от ярости к мольбам, к слезам и обратно, и это было пустой тратой времени. Когда мне принесли еду, я могла дотянуться до неё, но аппетит пропал, и я просто смотрела на неё.
— Мне плевать поешь ты или нет, — сказал он, не глядя на меня. — У тебя есть ещё десять минут, а потом мы уезжаем.
Я впилась в него взглядом, напрасное усилие. А потом я поела, потому что если у меня появится шанс убежать, мне понадобятся силы.
Должно быть, он накачал меня наркотиками. Или загипнотизировал меня. Каким-то образом ему удалось поиметь мой разум, убедив меня, что я не могу двигаться и говорить.
Для последнего приема пищи это было неплохо. Он также заказал десерт, и когда официантка убрала посуду и принесла мне огромный кусок кокосового пирога, мой желудок сделал ещё один прыжок. Я очень любила кокосовый торт. Как он узнал?
Я не могла спросить его об этом. Я благодарно улыбнулась официантке и съела этот проклятый торт до последней крошки.
Незнакомец поднялся.
— Пора уходить.
Мои ноги больше не прилипали к земле, но моё вынужденное молчание всё ещё действовало. Он довольно грубо схватил меня за руку и повёл обратно к машине, и только когда он втолкнул меня внутрь, я смогла заговорить.
— Мне надо в туалет, — сказала я ровным голосом.
Это была ложь, но я решила, что это мой единственный шанс вырваться.
Он бросил на меня быстрый взгляд.
— Тогда, полагаю, в течение следующих нескольких часов тебе будет неудобно.
Я затихла, не потрудившись попробовать открыть дверь. Даже
— Как тебя зовут? — я не хотела этого знать, но тишина сводила меня с ума.
— Разве это имеет значение?
— Чёрт возьми, да, это имеет значение. Я хочу знать, почему ты преследовал меня все эти годы.
— Я думал, ты не помнишь ничего, кроме прошлого года или около того.
— Я даже не помню своего имени. Но я помню тебя.
Он посмотрел на меня, и меня забило ознобом от глубокой чёрной пустоты его глаз.
— Азазель.
АЗАЗЕЛЬ СОСРЕДОТОЧИЛСЯ на узкой, выжженной солнцем дороге впереди. Её невежество начинало раздражать его, но если это была её главная линия обороны, то справиться с ней было достаточно легко. Пока она не примет свою настоящую форму, его работа будет относительно лёгкой. Чего он никак не мог понять, так это того, почему она не пытается сильнее бороться.
Она обладала средствами поражения, которые она ещё не начала использовать, и не последним из них была её способность превращаться в Лилит, взбушевавшегося демона, похожего на птицеподобного монстра, который мог выцарапать внутренности у человека, стоит только на миг отвлечься. Это было бы бесполезно против него, но она этого не знала. Она так и не вспомнила.
Это был не первый раз, когда он сражался с Лилит. С проклятием вечности, довлевшим над ним, он сталкивался лицом к лицу с ней во многих демонических формах, и каждый раз он побеждал её. Но ни разу не повергал окончательно.
Он уничтожил много других демонов и мерзостей за тысячи и тысячи лет своего пребывания на земле. По большей части это были Нефилимы, а также те, кому Уриэль позволил вырваться на свободу в попытке победить Падших. Но демоница Лилит была неподвластна даже ему. И он ждал достаточно долго.
Он ненавидел думать о ней как о женщине, но теперь, когда он был рядом с ней, он не мог продолжать ставить её в бесполую группу, к которой принадлежало большинство демонов. Её разрушительная сила не была похожа ни на одну другую женщину, и он всегда старался думать о ней именно так. Особенно учитывая неприемлемое пророчество, которого он был полон решимости избежать. Она была опасной женщиной, и даже сейчас он чувствовал её соблазнительную силу.
Она никак не отреагировала на его имя, но должна точно знать, кто он такой. Всегда существовала вероятность, что она говорит правду, что ничего не помнит. Он наблюдал за ней в течение последних пяти лет, и её поведение было странным, доказывая её слова. К тому времени, когда он, наконец, взял её, она уже прожила под четырьмя разными именами в четырёх разных городах. Он предполагал, что это была попытка избежать встречи с ним, но был небольшой шанс, что она действительно не помнит. Он чувствовал, что от неё весьма реальное страдание, и ему нужно было бороться с ним.