Демон
Шрифт:
Тем временем ритуал подошел к концу. Дочитав последнее слово, я замолчал, с нетерпением ожидая результата. Который не замедлил проявиться. Сияние достигло своего пика и в центре диаграммы появилось НЕЧТО.
* * *
Ронд, барон Южной Пустыни, осторожно выглянул из укрытия — полуразрушенной каменной стены. Сзади лагерем расположилось полтора десятка воинов его дружины. Если этим гордым словом можно назвать толпу бывших крестьян, кое-как держащихся верхом и научившихся махать мечами, не рискуя отрубить себе ногу. Барон тяжело
Хотя на этот раз дозорный оказался прав. Может зря он выбил ему зуб? Впрочем, ему это только на пользу. А как ещё должен реагировать благородный, когда дозорный, благоухая перегаром, врывается в его палатку утверждая такое? Тарха он видел. Ха. Пить меньше надо. Да и поклон не достаточно почтителен был. Так что за дело получил. Правда даже лишившись зуба, часовой не признался в злоупотреблении вином и пришлось идти проверять. И вот результат — в двух сотнях метрах от пролома в стене и правда виден тарх, терзающий здоровенную ящерицу. Настроение стремительно пошло вверх. Вот это удача. Видимо небеса ещё не отвернулись от его рода. Теперь главное не упустить этот дар богов.
Осторожно, стараясь не шуметь, он вернулся к палаткам, приказав седлать коней и готовить веревки. Тарх несомненно дикий, а судя по светлой окраске — совсем молодой. Такого лучше брать живьем. Он недостаточно силен, что бы справиться даже с его дружиной, а за живого дадут гораздо больше. Интересно сколько? Барон мечтательно прищурился — по всему получалось не меньше тысячи золотых. За тело же больше половины этой суммы не выручить даже у магов. Нет, убивать пять сотен золотых попросту глупо. Вот если бы его чешуя отливала серебром — тогда да. Таких лучше сразу убивать — слишком опасны, да и не нужны они никому живыми.
Сзади раздалось старческое брюзжание. Ронд оглянулся и поморщился — из шатра вылез колдун. Судя по всему один из воинов посмел нарушить его основное и любимое занятие — сон. Теперь грязный старикашка потрясал своим посохом (на конце которого кстати красовалась голова всё того же тарха) и видимо сыпал проклятиями. С интересом прислушавшись, барон убедился в своей правоте. Колдун уверено предрекал нечестивцу всевозможные кары, начиная от лишения мужской силы и кончая испепелением на месте. На взгляд барона первое звучало гораздо страшнее — все знали, что в стихийной магии колдун не силен. В отличие от проклятий. Лицо солдата, под толстым слоем загара, стремительно бледнело. Того и гляди в обморок свалится. Решив вмешаться, барон подошел ближе.
— Варунхон успокойся. — вообще имя колдуна было много сложнее, но запомнить его полностью барон был не в силах, да и не считал нужным. А вот колдун почему-то вбил себе в голову что длинное и главное запутанное имя является непременным атрибутом любого уважающего себя мага. И при этом требовал, что бы обращались к нему только по имени. Нет бы звучным прозвищем обойтись? Ронд подозревал, что старикашка в тайне просто издевается над окружающими. — Тебя разбудили по моему приказу. И если бы ты дал вставить несчастному хоть слово, то понял что на то есть весомые причины.
Отвлекшись от поспешившего улизнуть солдата, старик направил гнев на барона:
— Мальчишка! — из его рта полетела слюна — Я служил ещё твоему деду! Имей уважение к моим сединам! — барон с иронией уставился на лишенную даже намека на растительность
— Тарх неподалеку. — барон замолчал. И после паузы добавил — Дикий.
Колдун замер. На его вечно недовольном лице появилась блаженная улыбка, заставившая барона вздрогнуть от изумления. Впрочем, секунду спустя она исчезла, сменившись беспокойством.
— Так чего мы ждем? Уйдет же! Где мой конь? Эй, бездельники, коня мне!
Ожидавший приказа солдат тут же подвел коней: черного боевого коня барона и смирную серую кобылку колдуна. Через секунду и остальной отряд оказался верхом.
Достав веревки, они вылетели из стен разрушенной крепости. Тарх, почуяв опасность, поднял голову. Заметив всадников, он бросил недоеденную добычу и кинулся наутек. Дружина с дикими воплями устремилась следом. За первые секунды расстояние сократилось до полусотни метров, но на этом дело почти застопорилось. Тархи сильны и, хотя в скорости лошади проигрывают, всадника им тащить не надо. Расстояние сокращалось медленно. Первым, благодаря лучшей лошади, подобрался на бросок веревки сам барон. Но добыча, словно почувствовав опасность, отскочила в сторону, пропуская петлю. Ронд замешкался, возвращая аркан, и мимо промчались несколько всадников. Их броски оказались удачней. Первая петля накрыла беглеца и наездник, резко остановив лошадь, заставил тарха рухнуть на землю. Порадоваться меткому броску ему не удалось — он тоже свалился. Вместе с лошадью. И судя по истошным воплям, как минимум сломал ногу.
А вот тарх не пострадал. Выпустив когти, он перерезал веревку и, вскочив с рычанием бросился на преследователей.
Те, увлекшись погоней, не ожидали столь яростной атаки. Лошади вскинулись на дыбы. Прежде чем они опомнились, первые четверо вылетели из седла. Кожаные доспехи, спрятанные под просторными одеждами, смягчили удар, и лишь один неудачник погиб, сломав при падении шею. К счастью, довольно далеко от тарха. Остальные, решив не рисковать, обнажили мечи. А двое вытащили луки и даже успели выпустить стрелы.
— Стойте недоноски. — яростно закричал барон, чувствуя как золотые ускользают меж пальцев. — Я сказал брать живым! Если он умрет, то виновный отправится к магам. К некромантам! На ингредиенты пойдет! — бросив взгляд на все еще валяющихся раненых, добавил — И даже не думайте позволить себя убить.
Сбитые с коней воины торопливо поползли в стороны. Остальные, сознавая серьезность угроз, вновь достали арканы и принялись кружить вокруг тарха, выжидая подходящий момент. Тот довольно успешно отбивался. Одиночные веревки легко обрезались острыми когтями, но путь к бегству оказался закрыт. Убедившись что дорога блокирована, тарх даже попытался взлететь. Но слабые крылья лишь бессильно месили воздух. Только через пару десятков лет он достиг бы зрелости и крылья стали достаточно большими и сильными, чтобы поднять тяжелое тело. Пока же они не могли даже оторвать хозяина от земли.