Демон
Шрифт:
Больше никто из девушек не пропадал, и никого не убивали. Только Скайлека, потому что у него был слишком длинный нож, и еще Варнука из углового дома, чтобы он не пытался вернуться в свой дом…
В мыслях мальчишки угадывался постоянный страх сказать про своих недавних «освободителей» что-нибудь обидное — вдруг потом накажут за недостаточно почтительное поведение? Юному селянину не верилось, что найдется сила, которая сможет положить конец демократии в его родном поселке. Ему казалось, что демократия — это навсегда.
— Что-то я не помню «коробочки» у дикарей, которых мы перебили
— А ее не было, — испуганно сжался мальчонка. Быстрый Глаз только поначалу с коробочкой ходил. Потом без нее стал. А если его не понимали — колол копьем в ноги.
Найл испытал острое желание совершить еще одну прогулку в поселок и проверить, куда станут тыкать копьями воины нового гарнизона, если перед ними окажется не безоружный крестьянин, а человек с мечом и щитом. Однако он прекрасно понимал, что две бессонные ночи подряд — это слишком много.
Желудок стал медленно наполняться стылым холодом.
— Что, опять?! — вскочил на ноги Найл, но силуэты соратников уже поплыли у него перед глазами, и сквозь туман медленно проступили каменные стены и граф де Сен-Жермен со своим неизменным мечом.
Звякнули об пол монеты, раскатываясь в разные стороны. Дворянин дернулся было вперед, но тут же сдержал свой порыв:
— Нет, демон, — погрозил он пальцем, даже не пытаясь сдержать довольной улыбки, — ты меня к себе не подманишь!
Часть монет упали Найлу прямо под ноги, часть — раскатилась далеко по сторонам. Получалось, что невидимая стена, удерживающая Посланника Богини внутри октограммы, на монеты не действовала?
А на что она не станет действовать еще? Правителю вспомнился давешний испуг де Сен-Жермена, связанный с образом собаки. Может, он боялся, что Найл протащит с собой в октограмму бойцовых псов?
— Хевентес летюине гооне оло… — торопливо бормотал граф, косясь на золотые монеты, и острый холод, вцепившийся в желудок, утаскивал Посланника Богини назад, в воинский лагерь, в долину на границе баронства Муравьиных лесов и Граничного княжества.
— Что с вами, господин? — на этот раз Найла подхватил шериф, и осторожно опустил на походную постель, благо она стояла рядом. Кошелек… — Посланник нащупал кошелек, который уже два дня неизменно висел у него на поясе. Он пуст.
— Я принесу еще золота, — попытался успокоить его Поруз. — Оно ваше, как и вся войсковая казна.
— Кошелек пуст…
Только теперь Найл в полной мере осознал, что подземелье замка, граф де Сен-Жермен, октограмма, что этот навязчивый полусон, полубред — все это не застрявший в мозгу, постоянно повторяющийся кошмар, а самая что ни на есть настоящая реальность.
Ни один сон, и ни один кошмар не могли поглотить совершенно реальные пятьдесят золотых монет.
— Этого мне только не хватает… Что же происходит?
Получалось, что помимо экспедиции какого-то Флойда, на него свалился еще и какой-то обедневший дворянин, со своими претензиями, предъявляемыми каждый раз в самый неподходящий момент.
— Вам нужно просто отдохнуть, господин, — тихо и ласково предложил шериф. У вас был очень долгий и тяжелый день. Отдохните, прошу вас, и все наладится.
— Да, верно, отдохнуть, — вполголоса согласился
А еще навестить Стигмастера. Похоже, вкачивая в Посланника знания человечества, он слишком много недоговорил…
На улицах города царило спокойствие — как впрочем и должно царить после заката солнца, если не происходит каких-либо волнений и беспорядков. Найлу очень, очень хотелось пойти к себе во дворец и полюбоваться на княжну Ямиссу, разметавшуюся в постели.
Впрочем, дух княжны наверняка в эти минуты блуждает где-то, как и он сам. Интересно, а одиторы когда-нибудь встречаются в Ночном мире, или этот мир у каждого свой?
Впрочем, Посланник Богини вернулся в свой город не для того, чтобы искать свою благоверную, как бы не жаждал он взглянуть на любимое лицо, а чтобы попытаться узнать какой-нибудь секрет, который поможет ему обуздать аппетит европейского дворянина.
Белая Башня высилась всего в нескольких шагах, величественная и прекрасная, творение самых передовых умов и технологий двадцать второго века достаточно было сделать всего несколько шагов, и…
Глаза резануло яркое солнце, утопившее в зное огромное, бескрайнее поле, где-то на границах которого зеленела тонкая зеленая полоска высокой травы и похожих на рваные зонтики разлапистых пальм.
На поле стояли войска. Они выстроились друг напротив друга в полтора десятка рядов — голопузые копейщики со щитами, похожими на деревянные заслонки для печей. За копейщиками тучами роились лучники, еще дальше сбились целые табуны колесниц с длинными изогнутыми серпами на колесах.
От табунов в сторону правителя упряжки из восьми пар волов волокли тяжелые бревенчатые башни на колесах. Из узких бойниц время от времени выглядывали кончики стрел. Именно башни и позволили Найлу определиться с окончательным ответом:
— Битва при Сардах, — громко сообщил он. Произошла где-то в шестом веке до нашей эры. Точнее — до вашей эры.
— Ты можешь сказать просто: до Нового времени, — посоветовал один из копейщиков.
— Угу, — согласился Посланник. Итак, это одна из древнейших крупных битв, описание которых дошло до нашего времени. Война персов против союза Египта, Лидии и Вавилонии. В тот жаркий день на поле при Сардах пришло триста шестьдесят тысяч пехотинцев и шестьдесят тысяч всадников со стороны лидийцев и их союзников, а еще сто шестьдесят тысяч пеших и почти сорок тысяч конных со стороны персов, да при поддержке трехсот колесниц, шестисот верблюдов и боевых башен высотой с трехэтажный дом. Обе толпы вытянулись напротив друг друга в линию почти в десять километров и устроили дикое побоище. Скажи Стииг, а ты сам-то в это веришь?
— Об этом есть достаточно точные данные в письменных источниках. Как же я могу в это не верить?
— Ну-ну, — кивнул Найл. — У меня всего тысяча воинов и полторы тысячи пауков, и то прокормить их становится хронически сложной задачей. И это притом, что смертоносцам достаточно поесть раз в полмесяца, они сами охотятся, и стоим мы не в пустынных землях, а в густых лесах на берегу реки.
— Это достаточно развитые цивилизации, — попытался возразить Стииг. — Они могли обеспечить подвоз провизии.