Демон
Шрифт:
ИНФОРМАЦИЯ К РАССЛЕДОВАНИЮ
Хьюстон, март 28-208
Хьюстонская энергостанция мощностью в две тысячи альбертов обслуживала сам Хьюстон с его полуторамиллионным населением, несколько заводов зонального масштаба по производству искусственного белка, пластмасс и органосинтеза, аграрно-промышленные комплексы, а также тайм-фаги, транспорт района и множество мелких потребителей в виде институтов, музеев, торговых центров и предприятий бытовых услуг. Располагалась она за городом, в двенадцати километрах от порта, в сосновом бору.
Утро двадцать восьмого марта не предвещало
В залах управления и машинных залах дежурные инженеры и диспетчеры готовились к смене, предвкушая отдых и личную жизнь. Станция на сорок процентов работала в режиме передачи мощности, то есть в хьюстонский район шло шестьдесят процентов вырабатываемой энергии, а остальные сорок передавались в другие районы материка, где уже кипела дневная жизнь.
Начальник смены Кен Кроуфорд привычно обежал глазами панели сигнализаторов состояния, отметил, что все параметры реакторной цепи в норме, перекинулся парой фраз с инженерами связи и защиты, терпеливо коротавшими дежурство в соседних креслах, и в это мгновение над окном оперативного виома загорелись три красных глаза и прозвенел приглушенный звонок.
Секунда, последовавшая за этим, ушла у всех троих на мгновенную проверку подконтрольных систем: натренированный мозг дежурных не требовал времени на переключение из состояния покоя в состояние готовности к действию. К выводу они пришли одновременно и действовали соответственно своим обязанностям; автоматика в подобных случаях не вмешивалась, счет шел на миллионные доли секунды.
— Второй резервный — пуск! — скомандовал начальник смены. — Утечка на базовых три и четыре. Третьему резервному — готовность!
— Центральная, Хьюстон в эфире, — сказал инженер связи. — Сигнал по зоне: будьте готовы к перебросу энергии по всем векторам отдачи, у нас утечка, причины пока неизвестны.
— Аварийной на выход! — сказал инженер защиты. — Третий и четвертый упали по мощности на ноль семь. Автоматика защиты в норме, компьютер рекомендаций не дает.
В течение последующих трех минут дежурные занимались анализом происшествия, после чего начальник смены вызвал центр управления энергосистемой южной зоны Северной Америки.
— Де-Риддер, на линии Хьюстон. Похоже, у нас нештатная ситуация. Третий и четвертый реакторы дают прогрессирующую утечку. Энерговыход в район прекратил. Отключаю оба.
— Отключайте, — отозвался Грегори Пенроуз, старший диспетчер центра. — Мы готовы. Аварийную пустили?
— На выходе, молчит. Что-то странное…
— Немедленно дай сигнал тревоги в УАСС!
Кроуфорд после двухсекундной заминки:
— Дал, будут минут через пять. Грег, третий и четвертый на нуле, но резервные тоже начинают снижать выход! Если через минуту ситуация не изменится, буду выключать станцию!
— И никаких догадок, в чем дело?
— Аварийная все еще молчит, координатор твердит о зоне поглощения энергии… дьявол! Что со связью?..
Это было последнее, что услышал старший диспетчер центра в Де-Риддере. Виом связи с Хьюстоном померк…
Спустя четверть часа от бригады спасателей, прибывшей в Хьюстон, поступило короткое сообщение:
— Станция выключена.
Витольд Сосновский
Уже второй раз меня вызывали в кабинет начальника отдела вместе с Игнатом, разумеется, но привыкнуть к манере разговора Лапарры за такое короткое время я, естественно, не успел.
— Крайне любопытно! — сказал он, рассматривая нас по очереди своими прозрачными, почти не мигающими глазами. — Каким образом «дракон» мог оказаться у стрелявшего? В наше время проще достать лучевой пистолет, чем ракетный карабин.
Игнат пожал плечами. Было видно, что его занимает какая-то мысль, однако я не настолько опытный физиономист, чтобы разбираться в выражении его лица. Да и разбираться, по сути, было не в чем: лицо Игната постоянно спокойно, внимательно и серьезно, и лишь иногда в глазах мелькают иронические или насмешливые огоньки, говорящие о наличии у него чувства юмора и сбивающие, кстати, меня с толку.
— Ну хорошо. — Лапарра включил окна кабинета. — Еще одна загадка к сонму прежних, причем тревожная. Давно мы не работали по социально опасным.
— Утечка исключается? — быстро спросил Игнат.
Лапарра исподлобья взглянул на него.
— Маловероятна. «Драконы» на Земле имеются только в трех местах: в сейфах нашего отдела, у погранслужбы Даль-разведки и в Военно-историческом музее. Из наших хранилищ утечка исключена, что касается пограничников и музея… выясните. Теперь о ваших дальнейших планах. Насколько я понял, вы не нашли ничего нового по делу группы Шерстова…
— У нас было мало времени на тщательное расследование, — сухо сказал Игнат. — В ближайшее время планируем провести на Ховенвипе поиск с помощью больших комплексов. Кроме того, выявлены любопытные детали по конфигуранту Зо Ли.
Лапарра поднял брови.
— Поиск на БИИМах? На каком основании?
— Во-первых, потому, что Ховенвип — это около шести тысяч квадратных километров горного хаоса и обнаружить точное место базирования «Суперхомо» иным способом невозможно. Во-вторых, мы со стажером обнаружили старую железную дорогу недалеко от места гибели чистильщиков, о которой в отчете экспертов не сказано ни слова, и это по меньшей мере странно, дорогу обнаружить они были обязаны.
Игнат сидел так же неподвижно, как и Лапарра, и я подумал, что они здорово похожи, не внешне — внутренне.
— Зо Ли сбежал из Симуширского медцентра еще в середине февраля, и с тех пор его никто не видел… кроме свидетелей необычных аварий и катастроф вроде взрыва сааремааского орбитального лифта. Не появлялся он ни на работе, ни дома. Эксперты, работавшие по этому делу в январе, с Зо Ли не встречались, потому что подозревалось «бактериологическое» заражение группы Шерстова. Зо Ли как свидетель оказался не нужен. Странно, что медики после его побега не передали дело нам. И сами, по-моему, не искали. Во всяком случае, информации об этом в их статистическом отделе нет.