Демон
Шрифт:
– Это все равно не повод убивать англичан...
– словно недовольный этим фактом, высказался Уильям.
– Значит, я и мои родственники ошиблись, вас не вязали в Тампико, и вы поехали добровольно. А потом вели с этим щеголем просто-таки задушевную беседу. Просто и у вас, и у него есть странные наклонности, что заключаются в любви быть связанными. Или все было по другому?
Бывший крестоносец самоустранился из разговора, не собираясь отвечать на колкости гнома.
– Ты видел нас в Тампико?
– поинтересовался профессор.
–
Бывший крестоносец едва не прыснул от смеха, но сдержался.
Ходили порой легенды о том, как хорошо гномы переносят температуры, близких к критическим. Чего стоила его кузница, в которой Ангус чувствовал себя вольготно. А тут нелюбовь к холоду.
– И нечего смеяться, - все же заметил этот жест гном.
– Я из этих краев, из теплых. А гималайские тут от жары мрут, как мухи.
Разумеется, преувеличено. По крайней мере, оставалось надеяться.
– Так ты приплыл в этот город? И тебя встречала родня?
– поинтересовался Хэммет.
– Именно. Успел уйти до того, как начались волнения и перекрыли выходы из города. Но все равно шли тайным ходом для контрабандистов, любезно предоставленных нам семейством Алварес. Только у них были такие...
Путешественники почувствовали себя еще более обманутыми, чем раньше. Гарсия наврали им с три короба. Или наврали в первую очередь графине. Неизвестно.
Остается надеяться, что с приходом некромантов, потом английский войск, а в ближайшем будущем, и ордена крестоносцев, эта семейка интриганов тоже пойдет на дно, и крайне стремительно. Достойная расплата за глупость, что они позволили себе.
– Хорошо, что прицелы не отобрали, грабители!
– продолжил Ангус.
– Для этих ничего не понимающих в оружейном деле это было ничего, кроме подзорных труб. Зато все украшения, в том числе и пару семейных реликвий, забрали. Ну и ладно, мы еще себе найдем, горы большие. А эти пусть подавятся. Что ж, нечего об этом сейчас говорить...
Тут в разговор вклинился бывший крестоносец.:
– Смотрю на вас обоих, и не понимаю, как вы оба находитесь в дружеских отношениях...
– Просто я общительный, - фыркнул Ангус.
– На ученого не смотри, он слишком любит свою демононогию, а также искать приключение на свою...
– Вовсе я не люблю последнее, - несколько смущенно заявил Михаил.
– Так как вы познакомились?
– уточнил свой вопрос Уильям.
Словно дожидался нужного момента, чтобы начать гнуть свою линию. Гном выразительно посмотрел на профессора, а потом вздохнул:
– В путешествиях мы познакомились, как иначе? Первый раз что ли его шкуру спасаю, а?
– Третий, если не ошибаюсь, - заметил Хэммет.
– То-то у вас такие странные отношения, что даже скидки профессору в своей лавке не дал, - заметил солдат.
– У меня со всеми такие "странные" отношения, -
– Дашь скидку одному, значит, рано или поздно придется давать всем.
А говорят, что только карлики знают толк в торговле.
– Что дальше будешь делать? Доведешь нас до границы США?
– поинтересовался Михаил.
– Куда ж я денусь, - добродушно усмехнулся гном.
– С тобой надо нянчиться, как с маленьким ребенком. Может, и дальше границы пойду, сейчас я в вольном странствии.
Хэммет усмехнулся и благодарно кивнул.
Мексиканская пустыня. 3 неделя ноября. 5 день. 1885 год.
В Леоне оставаться было нельзя. Несмотря на свою подлую натуру, Мэрдок сдержал свое слово. Их отпустили, а если и следили, то вскоре след путешественников окончательно потерялся.
В разрушенном городе с трудом удалось найти целую повозку, а лошадь пришлось ловить далеко в пустыне. Провизии же оказалось навалом, поэтому Салим не стеснялся набрать столько, сколько уместилось в повозку вместе с Катериной, которая долго не приходила в сознание.
А когда приходила, орк тут же останавливал лошадь, спрыгивал на землю и бежал на безопасное расстояние с двустволкой наперевес, справедливо опасаясь нового приступа.
Но женщина если и приходила в себя, то ненадолго, глаз не открывала, с губ срывался шепот, словно в бреду, но слов было не разобрать.
Но больше всего Салима беспокоила не новая вспышка безумия, а то, что состояние Катерины определить было невозможно. Пульс был ровный, дыхание слабое, хриплое, но стабильное. Но кожа еще бледнее чем раньше, почти как мел. Глаза пустые, остекленевшие, будто женщина если присутствовала здесь телом, то душой находилась где-то очень далеко отсюда, на недосягаемой высоте.
Ее раны получилось обработать сначала самому, потом это сделал неплохой доктор в небольшой деревушке, куда орк все же рискнул заехать. Его приняли там достаточно холодно, однако немного смягчились, поняв, что он везет раненую.
Риск, разумеется, был, и немалый. Еще одно поселение с ни в чем не повинными людьми могло быть вырезано. Но другого выбора не было. Наемник не был врачом, да и первую помощь умел оказывать слабо, только перевязки.
А в этой пустыне, полной антисанитарии, получить гангрену, как раз плюнуть.
Катерина же и так выглядела не лучшим образом. К бледности прибавилась болезненная худоба, словно разрушительная магия выпила все жизненные соки. Несколько лет жизни такой выброс точно отнял. А выцветшие рыжие волосы со шрамом на лице, разумеется, не испортили красоту столь кардинально, но вряд женщина, если придет в себя, будет с удовольствием смотреться в зеркало.
Поэтому, когда рыжеволосая пришла в себя и, конечно же, начала расспрашивать Салима о произошедшем, он молчал, отделываясь лишь какими-то общими фразами.