Демониада
Шрифт:
— О, я приготовила немало сюрпризов для тебя, демон.
— Ты подписала ей смертный приговор.
— Ложь! Ты знал, что она обречена. Но теперь расстаться с ней труднее, не правда ли? Как отправить на смерть ту, от которой кипит кровь? Ты ведь этого испугался, Самаэль? Что земная тебя вдруг стала тревожить. Кошки-мышки с ней уже не так просты.
— Ведьма! — демон выбросил руку вперед, но Старая Волчица оградила себя стеной из огня.
— Ты проклят, Самаэль! — захохотала она, и ее лицо стало еще уродливее в всполохах
— Да что я сделал тебе? — он вскочил и всполохи света за его спиной четко очертили огромные крылья на стене.
— Защищал тех, кто разрушает мое! Заступился за людей! Теперь человек тебе отравит жизнь, девчонка встанет костью в горле!
— Убить их было капризом, я не позволил уничтожить Его творение…
— Капризом? — глаза Матери злобно вспыхнули. — Люди уничтожили природу, духов, по их вине появилась Ноктурна. От людей одни беды! Надо было ему убить их, как я велела, а не слушать тебя. Но ты еще наплачешься, Самаэль. Обещаю!
— Будь ты проклята! — демон выплеснул содержимое бокала в огонь. Ведьма с хохотом исчезла.
Алкоголь вспыхнул, а от льда пламя зашипело словно от боли.
Самаэль от ярости еле сдерживался, чтобы не призвать Тьму. Он совершил ошибку. А платить будет Настя.
ГЛАВА 4
Из дневника Насти: «С графом Виттури творится что-то странное. Смотрит на меня волком, огрызается, демонстративно уходит, едва прихожу в агентство. Ну, что за странный тип! А так хочется поговорить с ним о том, что произошло, что они все имеют в виду, когда говорят, что я земная? Явно не то, что я по земле хожу. Почему загорелся мой меч? И что делать теперь, когда мы знаем, что Ноктурна наращивает силу, отыскивая артефакты, в которых она заключена?
Цезарь с Сержем и Итсаску уехали, как только стало известно, что украденный в США артефакт был замечен в Ирландии. Его можно активировать возле каких-то камней, ребята и агентство Великобритании сейчас там, пытаются найти воров и отбить у них артефакт.
Лика и Диего много времени проводят со мной в агентстве. Джонни, Ильвир и Рита больше в особняке графа ошиваются. Мы ищем следы второй картины художника. Если выйти на нее вперед Ноктурны и уничтожить, это нанесет урон ее силе. Но пока следов почти никаких не найдено.
Я подумала, что если поискать в реестрах произведений искусств, которые любили составлять раньше, то, может, наткнемся на эту картину, уж очень она необычная. Но пока просмотры реестров Вены и Берлина (Джонни), Флоренции и Венеции (я), Парижа и Мадрида (Лика) не дали. А их много, очень много, есть даже частные. Но больше идей нет. Итсаску излазила весь интернет, современные реестры молчат об этой картине. Так что мы смотрим старинные, Джонни даже на три дня
Диего книжные копания не любит совершенно, но в отсутствии Итсаску на нем связь, и он почти все время у компьютера и что-нибудь жует, переписываясь с ребятами и другими агентствами. А потом все выключает и тащит нас с Ликой в спортзал.
Ильвир на днях улучил момент, когда я сидела в кабинете у Цезаря одна. Карлик вошел, осторожно закрыл дверь и неуклюже забрался ко мне на диван.
— Настя, нам надо поговорить.
У него одно веко чуть больше опущено, чем другое, он такой рыжеватый и неуклюжий. По выражению лица никогда не понять, о чем он думает.
— Я должен попросить у тебя прощения за тот день, когда Локи… ну, ты понимаешь. Он даже не мог произнести «вырвал Рите сердце». Его лицо дернулось от нервного спазма.
— Все в порядке, Ильвир, честно.
— Ты не понимаешь, я так глупо поступил. Ты ведь совсем не виновата, что Кали наложила на тебя проклятие. Но тогда, когда ты вошла, мне было очень больно. Я ведь думал… что потерял…
Я с болью смотрела, как он сжимает маленькие руки. Просто удивительно, что он может делать прекрасное оружие с его маленьким ростом. И еще более удивительно, что Рита — его дочь.
— Я бы тоже была в панике, — мягко ответила я.
— Рита все для меня. Сама понимаешь.
— Понимаю.
— Значит, друзья? — Ильвир чуть наклонил голову набок.
— Конечно, — я улыбнулась ему. — Я правда не обижалась, Ильвир. И я рада, что с Ритой все в порядке.
— Слава богам…
— Ильвир, ты в оружии разбираешься лучше, чем я. Мой меч в Аду вспыхнул огнем, когда я сражалась с Велиалом. Это какая-то реакция на демона?
Ильвир нахмурился.
— Покажи-ка меч.
Я сходила за оружием и положила его между нами на диван. Ильвир поиграл с отражением света на клинке, провел ладонью по украшавшим его гарду ставам.
— Я помню этот меч. Нет, тут обычные охранки, уберегающие бойца от случайных ран. И сплав самый обычный. Дело не в мече.
Его глаза: один тяжело-задумчивый и ироничный, другой обычный, — посмотрели на меня. Я отвела взгляд. Значит, дело в посвящении. Что-то со мной Старуха сделала. Что-то хорошее? Или мне придется за это заплатить?
— Знаешь, Настя, — Ильвир чуть дотронулся до меня ладонью. — Чем больше я узнаю тебя, тем больше убеждаюсь, что ты не просто говорящая с призраками. Ты как этот меч: обычная с виду, с определенными способностями, но внезапно вспыхивающая внутренним огнем. Ты спасла не только мою дочь. Спасла Локи, Диего, а ведь они сами по себе сильнее и могущественнее тебя. И все же… именно ты веришь в каждого из нас так сильно, что становишься сильнее ради нас. Это удивительно. Это то, что восхищает меня в тебе. Ты очень сильная духом.