Демонический Любовник
Шрифт:
– А, так вы одна из тех, кто считает, что это незаконно – проникать на чужую территорию?
– Не знаю, о чем вы, но я понимаю, что ваши действия неправильны.
– Но ведь вы даже не знаете, почему я делаю это.
Она посмотрела на него с удивлением, поскольку тон, с которым он это произнес, был ей раньше не знаком.
– Послушайте, Вероника, я охочусь за одной важной вещью, насктолько важной, что не могу даже рассказать вам о ней; она очень много для меня значит и я не могу получить ее никаким иным способом. Останьтесь со мной, помогите мне довести это дело до конца, и я обещаю, вы никогда об этом не пожалеете. Прошу вас, Вероника.
Похоже, теперь они поменялись местами. Равнодушный диктатор Лукас теперь умолял ее помочь и в ее силах было или дать ему желаемое, или отказаться! Почему она соображала так медленно? Она не могла даже найти
Мужчина заговорил снова.
– Хорошо, я скажу вам, что я ищу. Я ищу знаний, Вероника. Знаний, с помощью которых я смогу изменить мир. Если я получу эти знания, я смогу заставить нации отказаться от оружия, я смогу заставить власть провести социальные реформы, я смогу сделать все, что угодно, и мне уже удалось кое-что добыть – а те идиоты, которые обладают этими знаниями, никогда не смогут извлечь из них никакой пользы и не позволят сделать этого мне, хотя я имею на это полное право – я могу извлечь из них пользу – но мне нужно их сначала получить. Вот почему мне приходится их красть, Вероника, ведь я могу ими правильно воспользоваться, а они нет.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, мистер Лукас, – ответила Вероника, – И я не знаю, чего вы на самом деле хотите, но я думаю, что они правы, не позволяя вам получить желаемого. Я бы тоже не доверяла вам на их месте.
Лукас охнул. Все-таки он был человеком и его человеческие чувства невозможно было полностью отбросить, а эта атака, предпринятая маленькой Вероникой, которая все это время ходила рядом, как мышь, и редко отвечала даже на прямые вопросы, застала его врасплох.
– О чем вы? Почему вы не стали бы мне доверять? Что я такого сделал, что заставило вас так говорить?
– Я не знаю, что вы мне сделали, но это знаете вы; и я знаю, что это мне вредит, и вы знаете это тоже; но вы думаете, что если я не могу толком объяснить, куда вы ввязались, то я ничего не подозреваю. Я могу чего-то не знать, мистер Лукас, но я все чувствую. Я почти что ощущаю запах вашей ошибки и я знаю, что и сами вы ошибочны; вы не только поступаете неправильно, вы сам – неправильный.
– Что вы имеете в виду? Что вам известно?
– Мне ничего не известно. Я не говорю, что что-то знаю, но я прекрасно все чувствую, и я чувствую, что вы не один из нас.
– Много правды говорится в невежестве. А если я не один из вас, то что же я тогда такое?
– Я не знаю, чем вы можете быть. Я знаю только, что вы другой. Если бы я сказала какому-нибудь другому мужчине «Вы вредите мне», он бы остановился, но если я скажу это вам, вы лишь скажете «Не поднимайте шум». Вы чувствуете все иначе, совсем не так, как мы. Мне кажется, вы идете каким-то другим путем.
Лукас посмотрел в лесную тень ничего не видящим взглядом. Последовала долгая пауза.
– Да, все почти так и есть. Я иду другим путем и я ужасно одинок. Я никогда не осознавал этого прежде. Вот в чем была причина проблем все это время. Нет ни одного человеческого существа, которое могло бы понять, куда я иду и с которым я мог бы обсуждать эти вещи. Я иду абсолютно один. А даже если кто-то идет путем левой руки, ему все равно нужен попутчик. И видит Бог, я найду его! – и он схватил Веронику за руку. – Вы пойдете со мной, Вероника. В вас есть способности. Ваша природа так проста, что кажется почти примитивной. Еще совсем немного и вы совсем одичаете. Я отведу вас к Пану. Я приведу вас на Зеленый Луч. Ваш бледно-зеленый природный цвет и мой оккультный темно-зеленый составят вместе полный спектр Зеленого Луча. Пойдемте со мной, Вероника. Я обещаю вам власть, я обещаю вам жизнь! Вас ждет не замкнутое существование в цивилизации, но жизнь на свободе, такая же, какой жили язычники. Скажите, что вы пойдете со мной, Вероника!
Лицо мужчины начало светиться, зрачки расширились и превратились в океаны бескрайней тьмы, а на смуглой коже выступил румянец. Стоило Веронике взглянуть в эти глаза, как их очарование, как обычно, начало ее притягивать; но теперь они не пугали ее, а источали поток силы, которая ускоряла в ней жизненные процессы и заставляла ее струиться ему навстречу. Пока он говорил, лесные сумерки, казалось, озарились золотистым сиянием; теперь вокруг были не очертания темно-зеленого леса, но светящееся зеленое пространство. До нее донесся слабый свит, похожий на разлитый в воздухе звук мельчайших свирелей, еле слышимый, наполовину вымышленный. Было ли это ощущение вызвано упоминанием Пана, были ли все эти вещи только лишь ее воображением? Что-то обнаженное, нечеловеческое, но при этом наполненное жизнью больше, чем любое человеческое
Сделав резкий вдох, словно пловец, вынырнувший на поверхность, Вероника обнаружила, что стоит посреди пыльной, асфальтированной дороги, а над ее головой смыкаются кроны деревьев и с них опадают первые засохшие листья. Перед ней все также стоял мужчина, но лицо его приобрело странный серый оттенок, а на лбу выступил пот.
– Подержите это, – сказал он, и, передав ей тяжелый мотоцикл, отшатнулся к обочине, уселся на землю и закрыл лицо руками.
Вероника стояла, совершенно беспомощная, кое-как удерживая тяжелую машину и гадая, что же могло произойти с Лукасом, ведь он выглядел так, как если бы пережил какой-то кошмарный шок. Сама она чувствовала себя на редкость спокойно и разум ее впервые за долгое время прояснился. Казалось, что ее способности, канувшие в небытие в ту пору, когда она начала работать с Лукасом, вновь вернулись к ней.
Наконец, он поднял голову и посмотрел на нее.
– Я не знал, что вы под защитой, – сказал он, – Сегодня впервые проявились хоть какие-то признаки этого.
Он встал, подошел к ней несколько неуверенным шагом, забрал у нее мотоцикл и зафиксировал его на стойке.
– Давайте присядем, – сказал он, ведя ее к траве у обочины. – Скоро поедем дальше. Какое-то время они посидели в тишине, а затем Лукас, не глядя на нее, спросил:
– Вы понимаете, что вы со мной сделали? Вероника помотала головой.
– Нет, вы ничего не знаете, да? И все же я сильно удивлен, что вы знаете намного больше, чем вам кажется.
Между ними снова повисла тишина.
Потом мужчина заговорил снова, все еще не глядя в ее сторону.
– Я хочу рассказать вам одну историю. Историю про одного мужчину, жившего когда-то в Риме, Древнем Риме, который, будучи еще мальчишкой, оказался на вилле своего дяди, поскольку остался сиротой. Он был обручен со своей кузиной, девчонкой, которая была намного младше него; и хотя в его жизни была скрытая сторона, он всегда возвращался обратно на виллу, ведь он слишком сильно заботился об этой девчонке, гораздо сильнее, чем она могла бы понять в силу возраста, ибо в те дни они женились слишком рано. Он изучал искусство Мистерий и однажды отправился в Элевсин, чтобы принять инициацию, надеясь, что когда он вернется, они смогут пожениться. Но когда он вернулся, то узнал, что она приняла христианство, а он, согласно правилам ее новой веры, был ужасным человеком, и она конечно же не вышла за него. Так он потерял лучшее, что было в его жизни, то, что было его якорем, и погрузился в темную сторону Мистерий. Он воскликнул «Зло, стань же тогда ты моим богом!», и зло приняло его в свои объятия.
Между ними снова повисла тишина, но в этот раз ее нарушила Вероника.
– Что с ней стало потом? – спросила она.
– Монашества в те дни еще не существовало, так что она стала одной из тех, кто помогал бедным христианам и спасла многие души. Но его душу она спасти не сумела, ее она потеряла. Так что за вами должок, Вероника.
Прошло еще немного времени, прежде чем Лукас восстановился и они сумели продолжить путь, но даже и теперь он все еще казался потрясенным, ибо ехал с куда большей осторожностью, чем обычно. В результате они прибыли в Брайтон позже, чем планировали, и закончили с поздним обедом как раз вовремя, чтобы успеть занять места на пирсе и послушать концерт.