Демонический мир

Каунтер Бен

Ибо Сс’лл Ш’Карр крушил укрепления, демонические последователи обретали плоть у его ног, и стена леди Харибдии рушилась.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Торвендис нельзя полностью нанести на карту. Пустыни здесь сменяются лесами, ледники — лавовыми реками, горы — океанскими впадинами, а города — пыльными равнинами. Попытки картографировать его, похоже, только ускоряют изменения ландшафта, как будто Торвендис замечает любую попытку разгадать его секреты при помощи компаса и карты. Никто из его жителей не просыпается в одном и том же мире дважды, и ничто не остается неизменным на планете, где даже цвет неба каждый час разный.

Но

даже земля не меняется так, как власть, постоянно, на протяжении всех веков перераспределяющаяся по всему Торвендису, словно лесные пожары, которые то вспыхивают, то выгорают. Подводная империя Понтифика Инфернума, где из колонн лавы создавались могучие крепости и храмы, кровавое правление Сс’лла Ш’Карра, Ковен Тысячи, который правил нацией големов из черного стекла, бесчисленные эпизоды полной анархии, когда единственными законами были разбой и безумие — казалось, все это были державы, которые невозможно повергнуть. Но истина состояла в том, что каждое правление было всего лишь одной гранью бесконечной головоломки власти, и любое из них длилось лишь краткую фазу в прошлом планеты. Как нельзя нарисовать карту Торвендиса, так нельзя и записать его историю.

Есть только легенды, и если собрать их вместе, оказывается, что они неясны и противоречат друг другу, но при этом одинаково истинны. Хаос проявляет себя на Торвендисе как изменчивость, непознаваемость. Многие мудрецы и пророки пытались разделить историю планеты на аккуратные ломтики времени, и все они умерли безумцами. Хаос не позволяет, чтобы его классифицировали, а Торвендис — мир чистого Хаоса, обманчиво замаскированного под скалы и океаны.

Всякий житель Торвендиса в конце концов становится легендой или частью легенды. Невинные, сокрушенные демоническими легионами Сс’лла Ш’Карра, после смерти стали большим, чем когда-либо при жизни, превратившись в часть безумного наследия повелителя демонов. Те, кто влачил существование в горах, лесах и пустынях, сыграли свою роль, ненамеренно создав границы между отдельными воюющими государствами. Но все они, неважно, насколько великими были, оставили не более чем рябь на озере легенд Торвендиса. Даже чудовища вроде Ш’Карра или Багровых Рыцарей стали лишь очередными персонажами в бесконечной галерее тиранов, героев и мясников.

Единственная легенда, имеющая значение — сказание о самом Торвендисе, что завоевал Аргулеон Век, мире, который тянет на себя каждая сила Хаоса, готовая принять участие в нескончаемой войне за власть в варпе. Это история о том, что никто, человек или демон, не может истинно властвовать, о том, что Хаос — это перемены, неопределенность и безумие, о том, что каждое действие на Торвендисе — триумф, а каждое изменение — трагедия. И если спросить любого обитателя планеты, то он согласится, что эта та легенда, которая не закончится никогда.

Воздух был густой и знойный, Крон дышал им с трудом. От каждого движения густая растительность джунглей содрогалась и сбрасывала капли теплой влаги, жалящие его обожженную кожу. Он был покрыт незажившими красными ожогами, местами доходившими до самых мышц, и каждый шаг причинял адскую боль. Крон хорошо знал, какова боль в аду.

Он шел уже где-то три дня. За это время ему удалось выбраться из пустыни и уйти от кровавого дождя, из-за которого в его всклокоченных волосах до сих пор путались липкие сгустки. Он пришел к границе джунглей и устремился в их глубины. На Торвендисе было немного мест, более подходящих, чтобы укрыться, и он знал, что ему придется скрываться, пока он не выздоровеет и будет готов приступить к последним шагам плана. Крон не был глупцом и предвидел, что кто-то может последовать за ним на Торвендис. Начать хотя бы с Несущих Слово. Могут быть и другие.

И все же время от времени Крону мечталось, чтобы его выбор пал не на джунгли. Влажность давила со всех сторон, каждое растение щетинилось шипами и кишело паразитами. Здесь не было тропинок, с

каждым шагом приходилось пробиваться сквозь ветки и лозы, сплетающиеся вокруг. К Крону сползлись стаи паразитов: вши насыщались кровью в волосах и на одежде, какие-то извивающиеся твари забрались под ногти, нечто длинное и скользкое внедрилось под кожу на спине и проело своим круглым ртом воспаленную дыру на лопатке. Он ничего не ел и не пил, кроме дождевой воды, но знал, что в его кишки наверняка пробралось что-то живое и пожирало его изнутри. Обычно он даже не обращал внимания на такие вещи, но сейчас Крон был изнурен колдовством и побегом из горящей гробницы Сс’лла Ш’Карра и уязвим как никогда. Пройдет всего несколько дней, и он вернется в состояние, близкое к полной силе, но на протяжении этих дней он будет совершенно беззащитен перед преследователями, если кто-то из них его найдет.

Крон понимал, что за ним следят. Вокруг прятались сотни хищных птиц и рептилий, которые надеялись, что он в конце концов упадет замертво, как это случалось со всеми одинокими путниками. Ночь полнилась звуками когтей, рвущих кору, хлопаньем крыльев и шелестом кожи, трущейся о кожу. Крон побывал во многих адских дырах и знал, что некоторые из глаз, следящих за ним, были человеческими.

Он добрался до дерева с широким дуплом, которое, видимо, было загублено молнией или болезнью и превратилось в пустую оболочку из почерневшей древесины. Это было хорошее укрытие, и сейчас, когда ночное небо, густо усеянное пятнами туманностей, тяжело нависло над головой, Крону необходим был отдых, иначе ему грозило полное истощение иммунитета. Джунгли давно убили бы обычного человека болезнями и инфекциями, но Крон не намеревался умирать подобным образом.

Он перешагнул через скользкую поросль и вгляделся в темноту дупла. Внутри, на мерцающей паутине, отягощенной дохлыми сухими насекомыми, прятался паук с нечетным числом лап. Глаза на стебельках дернулись вверх при приближении Крона.

Размах лап паука был не меньше, чем размах рук Крона. Человек снял с пояса нож. Существо напряглось и прыгнуло, его тело раскрылось, оказавшись одной большой крестообразной пастью, усеянной зубами.

Крон дважды взмахнул ножом и рассек тварь на лету, начисто отрубив ей ноги. Куски паука быстро расползлись по густым зарослям.

Крон был стар и ранен. Но все еще быстр.

Раздался шелест, и вдруг земля как будто ожила. Она кишела существами, которые появились из отрубленных конечностей паука. Они собрались в единую отвратительную массу и окружили Крона, готовые броситься и отравить его ядами, которые подействовали бы даже на него.

Крон прошептал слова, обжигающие горло и оставляющие за собой след в воздухе. Круг пламени вспыхнул вокруг его ног и разошелся в стороны, озарив темную зелень джунглей оранжевым светом. Послышалась какофония уханья и визга — это всевозможные твари спасались с деревьев, взмахивая крыльями и перебирая тонкими ногами. Когда огонь угас, выжженные заросли были усеяны обугленными трупами паучьих паразитов и бесчисленных других существ.

Крон закашлялся и повалился на колени. Сила, похоже, покинула его. Он не помнил, когда в последний раз спал, и ничего не ел уже много дней. Прошло столько времени с тех пор, как он использовал полный потенциал своих способностей или хотя бы что-то близкое к нему, что его тело ослабло и утратило прежнюю выносливость. Даже это мелкое заклинание взяло свою дань.

Крон прополз последние несколько шагов до полого дерева, опираясь обожженными ладонями на густую теплую траву. Он никогда не чувствовал себя настолько слабым, никогда не ощущал столь тяжкое бремя веков на своих плечах. Наверняка было время, которое он уже забыл, когда он задумывался, каково это — прожить невероятно долгую жизнь. Он думал, как эти герои легионов-предателей и чемпионы Хаоса чувствуют себя, терпя и превозмогая то, что было далеко за пределами способностей обычного человеческого тела.